Миновав пустой земляной этаж, они поднялись по лестнице и остановились на пороге большого зала, поперек которого висел на растяжках транспарант с надписью: «Дом без людей – для людей без дома!». Упомянутые люди – человек двадцать – спали здесь же, на аккуратных надувных матрасах прямо под транспарантом. Бодрствовали лишь двое – толстая женщина лет тридцати в широкополой шляпе и бородатый очкарик, старательно выписывающий черные буквы по ярко-красной стене. Завидев ребят, толстуха призывно замахала рукой. Боаз и Призрак подошли.
– Вы откуда? – она смерила взглядом низкий лоб Боаза и вынула из-под ляжки блокнот. – Из Рамаллы? Почему только двое?
– Из Томбукту мы, – важно ответил Призрак. – С берегов реки Замбези, что под самой Джомолунгмой. А вы только из Рамаллы принимаете?
– Мы всех принимаем…
Женщина отложила блокнот и, приподняв шляпу, стала поправлять волосы. На плече ее висел мегафон; волосы не слушались, рассыпаясь как попало, толстуха сердито крутилась, и мегафон, предоставленный самому себе, весело перекатывался со спины на живот и обратно.
– Из Рамаллы? – крикнул от стены очкарик. – Почему только двое?
– Из… ах, шит!.. – волосы снова рухнули из-под полей, не дав женщине ответить. – Фак! Фак!
– Что? – не расслышал очкарик. – Почему?
Яростно плюнув, толстуха схватилась за мегафон; тот взвизгнул, свистнул и, наконец, выдал оглушительным басом:
– Не! Из! Рамаллы! Из! Той! Бухты! Понял?! Фак! Парень у стены робко кивнул и снова взялся за кисть. По идее, мегафонный рев должен был бы вздернуть спящих на ноги вернее грома предвечных труб, но, к удивлению Призрака, разноцветные спальные мешки даже не вздрогнули.
– Давайте я помогу, – предложил Боаз. – Я умею.
Он подошел и, точным движением собрав толстухины волосы, скрутил их жгутом и ловко заправил под шляпу. Лицо женщины просветлело.
– Спасибо, товарищ… – она раздраженно качнула телесами в сторону неподвижных спальных мешков. – Во, вы только гляньте. Как кайф ловить, так никто не пропустит, а как с утречка, так ни одна сволочь не шевельнется. Все самой делать приходится…
Призрак посмотрел на спящих.
– Это всё бездомные?
– Мало, я знаю, – мрачно кивнула женщина. – Надо как минимум двести. А двести даже вечером не набирается, на концерте. Фак! Ну какой народный протест без народа? Певца послушают и встают. Я говорю: «Вы куда? А если телевидение приедет?» «Домой!» – говорят. Фак! Какое, шит, «домой», если вы бездомные?
– На двести человек матрасов не хватит.
– Хватит! Всего хватит – и жратвы, и матрасов, и денег. Лишь бы народ был. Фак! Деньги есть, а народа нет… – она вдруг прищурилась, подозрительным взглядом ощупывая лицо Призрака. – А вы, вообще-то, кто, товарищи?
– Народ мы, – ухмыльнулся Призрак. – Бездомные. Только натуральные, без дома и без матрасов. Таких здесь нет, наверное.
– Тут до вас ребята жили, – вмешался Боаз. – Сквоттеры. Человек десять. Где они теперь, не подскажете?
Толстуха равнодушно пожала плечами.
– Вроде жили. Никто их не гнал, вы не думайте.
Дом принадлежит народу. Поищите на третьем этаже – наверх и направо до упора…
На третьем этаже в крайней комнате лохматый парень варил кофе на газовом примусе. Боазу он обрадовался как родному. На вопрос, где остальные, тоскливо развел руками:
– Кончился наш сквот, братаны. Вы ведь внизу были, клоунов этих сраных видели? Ну вот. Какой с клоунами сквот? С клоунами – цирк. Вот ребята и разбежались кто куда. Так или иначе, не сегодня-завтра всех выселят. Инспектора из мэрии уже приходили, с полицией.
– А кто они, эти клоуны?
Лохматый выругался.
– Да черт их знает. Всякие. С лица-то все одинаковые – я их только по цветам и различаю. Анархистов много красно-черных. Потом эти… – зеленые, которые против потепления. Прикинь – зима, а они против потепления. Коммунисты – те чисто красные, с Че Геварой. Есть еще с голубым флагом – так эти ни разу не голубые, а за Европу без капиталистов. Зато те, которые реально голубые – ихние цвета и не голубые вовсе, а радужные… Потом феминистки. Феминистки розовые. А которые за арабов – те в черно-красно-зеленом ходят, с белыми заплатами. Хватит или дальше продолжать? Там еще два раза по столько…
– Хватит, – сказал Призрак. – А зачем это все, не знаешь? Чего они хотят? И откуда взялись? Раньше-то тихо было…
– Тихо, – подтвердил лохматый. – Тихо и хорошо…
Он аккуратно разлил кофе по картонным стаканчикам.
– Стаканы от них, между прочим, и кофе тоже.