Чего-чего, а денег там куры не клюют. Жратва ресторанная, концерты каждый вечер. Певцы всякие с гитарами – и не простые, а натуральные звезды… – вот народ и ломится на халяву. А чего не ломиться, если рок-звезда бесплатная и пицца задарма?
– Так уж прямо и звезды, – не поверил Призрак.
– Чего им тут делать, в развалине этой? Звезды в Кейсарии поют, в амфитеатре. И на свадьбах, за большие тыщи.
– Оставайся, увидишь. Звезды, братан, любят, когда их по телеку показывают. А тут что ни день, то бригада с какого-нибудь канала. Со всеми делами – с кабелями, с антеннами, с прожекторами. Операторы, телки с микрофонами бегают. Автобус во дворе стоит…
Призрак в изумлении потряс головой.
– Телевидение? Здесь? Зачем?
– Ну, братан, ты будто с луны свалился, – в свою очередь удивился парень. – Не только здесь, а повсюду. Тренд такой, мода новая. Боаз, ты из Тель-Авива, объясни другу.
– Верно, – смущенно отвечал Боаз. – У нас то же самое, еще и покруче. Извини, Цахи, я как-то не связал. Думал, тут другое.
Какое-то время они молча прихлебывали кофе из стаканчиков.
– Они ведь и раньше тусовались, но как-то по отдельности, – сказал лохматый. – Мухи с мухами, червяки с червяками, крысы с крысами… А сейчас все перемешалось ни с того ни с сего. Метеорит упал, что ли?
– Какой метеорит… – усмехнулся Призрак. – Сам ведь говоришь – бабла у них немерено. Деньги упали – вот они все и сбежались. Вернее, сбежались крысы, а мухи слетелись, а червяки сползлись. Деньги, братан, всех объединяют – и не только крыс с мухами, но и кошек с собаками.
– Вот-вот… – уныло кивнул парень. – Там внизу у них толстая заправляет, видели, наверно? Борзая такая, на всех в мегафон орет. Как гаркнет, так все в момент замолкают. Поди поспорь с мегафоном… В общем, она каждый вечер речугу толкает на весь двор. Мы, говорит, разные, но цель у нас одна – разрушить систему. Ну вот… сказано – сделано. Сквот наш, считай, уже разрушен… а какой сквот был!
Снизу, словно в ответ, неразборчиво и гулко прогремел мегафон. Призрак поставил на пол опустевший стаканчик.
– Если уж ты все равно отсюда линяешь, – проговорил он, тщательно подбирая слова, – не хочешь ли попробовать новое место? Я как раз человечка ищу. Нужного. Ты, может, и подошел бы.
– Новое – это какое?
– Комплекс. Слыхал о таком?
Парень улыбнулся.
– Ага. Теперь понятно. Кто же о Комплексе не слыхал… Я-то думал, ты с луны свалился, но ты, оказывается, еще дальше. Из созвездия Барбура.
– Барбур тут ни при чем, – сердито возразил Призрак. – Я тебя в гиды зову. У гидов автономия. Работа есть, но непыльная. Бабки неплохие.
Лохматый подумал и отрицательно покачал головой.
– Спасибо, братан, но не для меня это.
Работать не люблю, да и бабки мне, в общем, без надобности. Но главное, без города не могу. Без улиц, без рынка, без толпы. А у вас ведь там бетонная коробка и пустыня вокруг, так?
– Так. И не так… – Призрак покосился на Боаза.
– Есть еще кое-что.
Улыбка сквоттера стала еще шире.
– Ага, слыхал и об этом. Нет, братан, такие тяжести не по мне. Я легкой жизни ищу – такая натура. Может, потом, когда с катушек слечу…
Призрак вздохнул.
– Жаль, – сказал он, вставая. – Поищем в другом месте. Не знаешь, сквот в Катамонах еще действует?
– Тю! В Катамонах? – присвистнул лохматый. – Катамоны уже неделю как закрыли. Опоздали вы, братаны.
В дверях Призрак обернулся.
– С катушек, говоришь? Так я тебе кажусь – с катушек слетевшим?
Сквоттер потупился.
– Мне, братаны, проблем не надо, – бесцветным голосом произнес он, глядя в пол. – Никого обидеть не хотел. Извините, если что…
Внизу по-прежнему спали, а толстуха с мегафоном яростно отчитывала бородатого художника.
– Мы о чем договаривались? «Освобожденный дом народа»! А ты что намалевал?! «Дом освобожденного народа»! Ты сам-то разницу понимаешь, идиот?!
Бородач что-то неслышно лепетал и пятился к своей красно-черной стене. «Красно-черные, – вспомнил Призрак, – значит, анархисты. А ты в Комплексе живешь – значит, с катушек слетел…»
– Не бери в голову, Цах, – сказал Боаз, когда они вышли на улицу. – Это еще посмотреть, кто из вас двоих нормальнее. Я ведь его давно знаю, маньяка лохматого. Резчик он. По собственному телу. В уголке сядет и режет себя. Просто так, без причины. Руки, ноги, живот – всюду, куда нож достает. Ты в сравнении с ним…
Он замялся, ища подходящее сравнение.
– Дон Педро, – подхватил Призрак. – Я в сравнении с ним – чистый дон Педро… Куда теперь двинем, философ? Есть варианты?
9
К вечеру резко похолодало; в темноте над городом медленно копошились дождевые облака, то собираясь кучей, то снова расходясь под редкими потугами ветра – как тучные солидняки-парламентарии, набирающие кворум для решительного голосования. То и дело начинало накрапывать и даже слышалось глухое ворчание где-то рядом ворочающейся грозы, но небесный спикер всякий раз откладывал процедуру, и тучи, подобрав фалды своих черных фраков, неохотно возвращались к прежним коалиционным переговорам.