– А может, ты в полицию захотел? – парировала она. – Сам не командуй! Нашелся тут! Водой он моей брезгует! Ты когда мылся в последний раз, индеец занюханный? Отвали от меня!
Она вдруг сильно толкнула Призрака в грудь – так, что он отлетел к противоположной стене. Ничего себе… Выпрямляясь, он покосился на восьмой этаж корпуса Эй, хорошо видный отсюда через оконный проем. То-то, наверное, Хели удивляется… – такое представление, от бинокля не оторвешься. А Тайманец так и вовсе помирает со смеху. Какая-то хомячиха, а ведет себя как отмороженная – уму непостижимо! Может, Барбура позвать? Нет, жалко… Призрак шагнул вперед и, перехватив тонкое, замахнувшееся на него запястье, заломил ей руку за спину. Шапочка упала на пол; из-под нее хлынули волосы – длинные, светлые, пушистые.
– Пусти!
– Ты – дура! – выпалил он, выплевывая изо рта попавшую туда прядь. – Хомячиха хренова! Ты ничего не сечешь, дура! Ничего!
Волосы пахли замечательно, и это отвлекало.
– Пусти, гад!
– Пущу, если будешь слушаться, – пообещал Призрак. – Согласна?
Хомячиха молчала, тяжело дыша.
– Согласна? – повторил он, заламывая руку немного повыше.
– Ох! Согласна, согласна…
– Тогда так, – сказал он. – Я сейчас отпускаю тебя, и мы без выкрутасов идем искать твою группу. Без выкрутасов. Так?
– Так…
Призрак отпустил ее руку и тут же пожалел об этом. Резко повернувшись, девушка оттолкнула его и бросилась наутек. Толчок был так силен, что Призрак едва не вылетел наружу, чудом успев ухватиться за край оконного проема. Из коридора доносился грохот каблуков убегающей хомячихи. Придя в себя, Призрак бросился следом. Куда она мчится, идиотка? На верную смерть? Добежав до корпуса Эй, он остановился, чтобы прислушаться. Лестница! Хомячиха спускалась по лестнице! Только бы не до самого низу!
– Стой! – закричал он в темный лестничный пролет. – Туда нельзя! Там собаки! Погибнешь, дура! Собаки!
Он мчался за нею, прыгая через три ступеньки.
Шлейф светлых волос мелькнул в тусклом свете, падающем из коридора цокольного этажа. Она бежала туда, прямо к собакам! Холодея от ужаса, Призрак замедлил шаг. Теперь уже в темноте отчетливо слышалось угрожающее рычание. Каблуки хомячихи все еще стучали впереди, хотя и не так часто – она явно перешла на шаг… остановилась… нужно вывести ее оттуда, скорее… В ногу Призраку ткнулся собачий нос, лохматый бок прошелся по коленке. Они здесь, вокруг.
– Стой на месте, – хрипло проговорил он. – Тут собаки. Не делай резких движений. Я попробую вывести нас наружу. Стой и не двигайся.
Хомячиха не отвечала. Держась рукой за стену, Призрак медленно переставил ногу, затем другую. Снова рычание, снова собачьи бока… – он шел сквозь собак, как сквозь воду. «Объяли меня собаки до души моей…» – он нащупал на поясе фонарь. Включить, не включать?.. Продвинувшись вперед еще с десяток метров, Призрак снова позвал ее – и снова безответно. Мертва? Вряд ли – они не могли убить ее так сразу, без звука… Эта девица явно не из тех, кто сдается без борьбы. Он снял с пояса фонарик и нажал на кнопку.
Луч скользнул по лесу настороженных собачьих ушей – как тогда, в ночь гибели Дикого Ромео. Только тогда собаки стояли перед ним, оставляя дорогу к отступлению. Теперь же они были повсюду – и спереди, и сзади, враждебные, злобные, изготовившиеся к атаке. Неудивительно – он находился на их территории, в глубине собачьего моря. Почему они не нападают?
– Что, страшно, господин индеец? – ее голос звучал совсем близко. – Еще бы. Это тебе не девушкам руки выкручивать… Тут ведь не просто кусают, тут жрут. Правда, Азазель?
Призрак посветил на голос. Девушка сидела на корточках в трех метрах от него и чесала за ухом огромного лохматого пса – того самого, вожака стаи. Вожак помахивал хвостом и выглядел вполне ублаготворенным.
– Соседский пес, – объяснила она. – Уехали, гады, в Канаду, а собаку бросили. Так тосковал, бедный… все лежал около подъезда, ждал, когда вернутся. Я ему еду носила. А потом исчез – вон куда, оказывается… Да, Азазелюшка?
Пес скосил на нее глаз и улыбнулся.
– Теперь так, – сказала девица, распрямляясь. – Будешь делать, что я скажу. Без меня тебе отсюда не выйти. Выключи фонарь.
– Зачем?
– Раздражаешь хозяев. А я и так в темноте вижу. Как кош… гм… не при собаках будь сказано.
Призрак выключил фонарь и почти сразу почувствовал ее мягкую ладонь в своей.