Партию они завершали в молчании. Андрэ понял, что что-то не так слишком поздно, но это не помешало ему отчаянно сопротивляться, придумывать все новые и новые способы оттянуть неизбежное… или же вымотать Эйнара, заставить его ошибиться. И это почти удалось. Эйнар был словно в трансе, он даже сомневался, что потом сможет вспомнить, что творил на доске. Когда был поставлен последний камушек, он осознал, что весь вспотел, как какой-нибудь крестьянин, и руки впервые за вечер дрожали, словно крестьянин тот еще и напился вусмерть.
Напиться от облегчения Эйнару тоже захотелось.
– Ах ты чертов сукин сын, – пробормотал Андрэ, то ли в восхищении, то ли в возмущении. Зато Лана радовалась, не скрывая.
– Как он тебя, а? Красиво подловил... Не стоило малыша недооценивать, – она ласково потрепала Эйнара по волосам, и тот с трудом удержался, чтобы не шарахнуться в сторону. – Сам видел же, как он всех обдурил.
Андрэ хмыкнул. Андрэ проиграл. Андрэ мог сказать, что Эйнар жульничал весь вечер кроме последнего часа – и все пошло бы крахом, и вместо ласковых поглаживаний, ждала бы его плеть и ржавый топорик. Мог бы сказать, но не стал.
– Ты сыграл честно и храбро. А я не потерял большего, чем заполучил за этот вечер.
– Хорошая игра ценнее денег? – Эйнар все еще поверить не мог, что пронесло.
– Денег у меня и без того хватает. Так что ты всегда можешь заплатить мне за товар не деньгами, а приятным вечером в трит.
– Вряд ли мы скоро вновь встретимся.
– Встретимся, не сомневайся. Я приторговываю в Академии. Может быть, не всегда лично, но назови имя Андрэ – и с тобой любой торговец в Междумирье станет говорить иначе.
– Надеюсь, это вы в хорошем смысле.
– Смотрю, благодарности за предложение мне ждать не стоит, – Андрэ иронично улыбнулся. – И верно, хватит болтовни. Лана, милая, увы, мне уже пора – это был чудесный вечер. Эйнар, Рики, Шерн, – кивнул он на прощание каждому в этой комнате и покинул зал.
А Эйнар пытался понять, как он совершенно не обратил внимания, что Рикки, вороненок этот, так и остался наблюдать за игрой.
– Так-с, мальчик, – с тебя клятва, – Лана поманила пальцем Рикки, повернулась к Эйнару: – А с тебя – тридцать процентов выигрыша.
– Тридцать? – опешил Эйнар. У него немногим больше пяти тысяч тернов, и теперь он должен был потерять почти все то, что заработал в тяжкой дуэли с Андрэ.
– Что еще за недовольство, малыш? Я и так бесконечно лояльна из-за твоей симпатичной мордашки и отсутствия капризных причитаний в течении последнего часа. Договорись ты со мной, как порядочный умелец, что вздумал в этот вечер обчистить простофиль – процент бы был в три раза меньше, а так...
– Простофиль я вовсе не обчищал, наоборот, я всего лишь защищался, – негромко отметил Эйнар, но, разумеется, спорить не стал – платить, так платить, не стоит и дальше искушать судьбу. Он получил, что хотел.
Жаль, конечно, что теперь Рики слишком много знает, но и то, как он стал смотреть на Эйнара в глубине души льстило. Но больше забавляло. Удивительно, но вороненок даже злиться и расстраиваться на проигрыш – видимо, считал, что такому парню, как Эйнар и проиграть не стыдно, даром, что он си-лор.
Эйнар бы собой гордился, но вот только победа без помощи артефакта, была куда слаще.
Глава двадцать третья, в которой Фрино устраивает похороны
Фрино никогда не видел, как выглядит изнутри подземное святилище, в котором он обычно находил Орнима. Заходя туда он будто терял зрение. Все, что Фрино мог – это, как слепой щенок, шарить руками вокруг. И он шарил. Шарил до тех пор, пока не выучил расположение каждого камня.
Шаг. Еще шаг. Еще два. Пять ступенек, еще один шаг вперед, и Фрино, наконец, опустил тело Ирона на плоскую каменную плиту. Опустил и сел на пол, сжав холодную руку в своих ладонях. Как всегда внутри, в груди, поселилась боль. Сердце заныло. Сердце вообще часто его беспокоило, и не помогали ни лекарства, ни магия. Наверное просто он хранил в нем, как в запертом железном ларце, слишком много боли. Так много, что она там уже больше не помещалась.
– Мой любимый щенок принес мне что-то интересное, – раздался из темноты приятный, эхом прыгающий по комнате голос. – Как прелестно… и как печально.
Фрино молчал. Говорить пока еще было рано. Младший Сентро хорошо изучил все повадки Орнима за те два года, прошедшие с того дня, когда он впервые шагнул за эту дверь. Начни говорить сейчас – и божество уйдет. Нет, надо выждать. Заинтриговать...