К тому же, даже забытая клятва создает в разуме давшего ее некий блок. Срабатывает инстинкт самосохранения и находится тысяча отговорок, чтобы не позволить себе нарушить ее. Параноидальное завещание дяди, где оговорены десятки вариантов его кончины и их последствия для Эйнара, честь и честность, игра и задачка с намеренно усложненными условиями, просто, чтобы было интересней – все эти такие логичные доводы оказались всего лишь неосознанным механизмом самозащиты.
Но какая к морской бездне разница? Он все равно рискнет, все равно расправиться с ним... не отступать же сейчас, когда почти все готово?
Любую клятву можно обмануть, тем более такую простую, без оговоренных деталей... Авель лор Телламон умрет – но фактически Эйнар будет к этому совершенно не причастен. Всего лишь неудачное стечение многих обстоятельств. Обстоятельств косвенно созданных Эйнаром, да... но суть в том, что они могут не случиться – равнозначные шансы, никакой определенности...
Так ведь?
А то, что ставка в этой игре – жизнь, только распаляет азарт.
Тот, о ком Эйнар думал, наконец соизволил почтить голодного племенника вниманием. Авель выглядел идеально – белые волосы, чуть короче Эйнаровых, аккуратными локонами лежали на меховом воротнике бордового плаща, на лице – вежливая улыбка, в глазах – холод.
- Эйнар, мой мальчик, - улыбка стала чуточку шире, а холод в глазах – чуть пронзительней. – Как я рад тебя видеть… Прости за столь грубую задержку – не успевал уладить все дела перед отъездом.
Он небрежно расстегнул плащ, сбросил его на спинку кресла, словно какой-то простолюдин. Сел напротив Эйнара и сразу же ухватил бокал с белым вином.
- Куда на этот раз? – полюбопытствовал Эйнар, будто ни в чем не бывало. Потянулся за долгожданным блюдом с морским ассорти.
- И вновь на Пинион… а официально – на воды, подлечиться.
- Может, настала пора поделиться и со мной деталями своих межмировых связей? – нагло предложил Эйнар. – Все же меня ждет Академия…
На лице Авеля ничего не отобразилось, но вилку он сжал слишком крепко – побелели костяшки пальцев, и Эйнару ухмыльнуться захотелось от злорадного удовольствия. Надо же, он и не ожидал, что дядя так разозлится нарушению своих торговых планов.
Монополия Совета и самой Владычицы на торговлю с Орной Авелю вовсе не была нужна – это лишало всех вероятных преимуществ и возможности быть первым в этом не совсем чистом деле, обесценивало связи и, быть может, нарушало уже заключенные договоры. Хитрейший Авель ничего не мог поделать с тем, что он будет лишь одним из многих лоров, таким же как и все – лишенным дозволения торговать напрямую.
А вот сам Эйнар войдет в род Холтов, и будет делать, что пожелает. Ну а род Телламонов когда-нибудь продолжат его с Соллит сыновья, что чистоту породы изрядно подправит – и это Эйнара все-таки искренне радовало. Но это будущее, а сейчас в его роду лишь двое, и когда Эйнар сыграет свадьбу, низменным главой будет Авель. Но быть родственником живого мужа Владычицы – значит окончательно лишиться права вступить в Мудрейший Совет – какой-никакой, но принцип ограничения власти. Хотя этого права дядя был лишен еще в юности – за неосмотрительность, как говорилось официально. Но Эйнар так и не сумел узнать подробностей мутной истории, из-за которой Авель лор Телламон решил достигнуть власти путем убийства родного брата и опекунства над перспективным наследником.
А тут теперь этот наследник, кусает руку кормящую, ласкающую и еще что-то требует.
– Я сумел узнать несколько имен... имен твоих будущих сокурсников и потенциальных союзников, — все же заговорил дядя. – Готред в этот раз был щедр на магов – я знаю о лесной ведьме из Этейна, парочке солдат, а главное, о сыне прославленного генерала армии Готегоста Маркуса Ридриха…
Дядя все рассказывал и рассказывал, перечислял имена и кое-что из биографии тех, с кем Эйнару вскоре придется вместе учиться. Закончив с Готредом, перешел к проклятой Вейдане и Пиниону, и Эйнар, методично уничтожая рыбу на своей тарелке, думал, как все же полезно иметь в приятелях Хранителя. Но даже при этом дядюшке пришлось хорошенько постараться, и, наверняка, и потратиться, чтобы добыть столько информации. Эйнару даже стало почти неловко, из-за того, что он не оправдает надежд Авеля. Почти.
И это “почти” исчезло совсем, когда Мэйра, служанка, отравившая его родителей, склонив низко голову, подошла забрать пустую тарелку и поставить перед Эйнаром блюдце с восхитительными ломтиками абрикосов залитых сладкими сливками и толикой белого вина.