– А он что? – заинтересовался Фрино.
– А он смеялся надо мной пока не охрип, – не сдержала улыбки Ольса. – А когда навеселился, забрал мою душу и исчез так ничего и не сказав. Только все хохотал. Ну а мне-то что? Я тоже вместе с ним повеселилась. А потом родился ты… и оно начало сбываться. Не могу опять же из-за клятвы рассказывать тебе подробности… но я там такого наплела, что тебе и в страшном сне, горе мое, не снилось.
– Такого наплела, что отцу не понравилось? – спросил озадаченно Фрино.
– А то, – сказала мать, закинув ногу на ногу и посмотрев в потолок. – Я была бы не я, если бы не подгадила Алану. Теперь понимаешь, почему он тебя ненавидит и мечтает сжить со свету?
– Но… почему он меня не убил? – спросил Фрино неверяще.
– Да все просто, – ответила Ольса. – Тебе еще не успели пуповину обрезать – а в дверь уже ломился курьер из штаба Хранителей. Мол, ваш сын родился пригодным до академии. В случае его кончины отвечать вам. И приписка внизу: если мальчик умрет – это станет последней каплей в их чаше терпения, и Алану припомнят его старые грешки.
Фрино пожевал губу. Что ж… теперь многое вставало на свои места.
– Это значит, горе мое, – продолжила Ольса, – что однажды ты вполне можешь занять его место. Есть все шансы. К тому же… смотри сам. Старый паук хоть тебя и ненавидит, но учит. Готовит. Вдалбливает в голову то, что так старательно еще не одному своему отпрыску не вдалбливал. И вот кажется мне, что из них всех он хотел сделать второго себя, но они все где-то лажали. А ты хоть и был другим… и пусть он тебя ненавидел… но, возможно, смирился с мыслью о том, что ты его заменишь.
– Сама-то себя слышишь? – фыркнул Фрино. – Нет, это вряд ли… бред…
– Может и так, – хитро улыбнулась Ольса. – Ты же у нас мысли читаешь, не я.
С надеждой посмотрев на нее, Фрино вымученно улыбнулся. Слова матери были нереальны… но вселяли надежду. Надежду, которой у него никогда не было раньше.
– Так что горе мое, там, в академии, не разочаровывай папочку, – попросила она. – И не вылети оттуда, доучись. Будь хорошим, хитрым мальчиком. Потому что до этого ты был в безопасности из-за закона… но теперь ты, мой хороший, гол и открыт. Вылетишь – и он убьет тебя сразу же. Закончишь академию, не разозлив его – и у тебя есть шанс. Ты все понял?
– Приложу все усилия, – кивнул Фрино, сердце которого билось как сумасшедшее от какого-то странного ощущения. А в голове крутилась всего одна мысль.
У него есть шанс.
Есть.
И он этот самый шанс не упустит.
Глава тридцать шестая, в которой Эйнар прощается с Мэри
Сегодня возвращается дядя.
Осознание этого приносило какое-то странное облегчение, чуть ли не радость вместо куда более логичного страха. Быть может, потому, что этим же вечером за Эйнаром должны были прибыть из академии – и там, в Междумирье, обучаясь магии, он уж точно освободиться, хоть на время, и совершенно будет не важно осуществится ли дурацкий план... умрет ли Авель лор Телламон в течении ближайшей декады.
– Это все, что ты с собой берешь? – с невинным любопытством уточнила Мэри. – Один лишь артефакторский мусор?
Она как обычно ничего не хотела знать о неприкосновенности частной собственности. Быть сегодня в замке у нее не было ни малейшей нужды, но Эйнар в очередной раз проснулся и увидел привычную картину: голую Мэри в своей постели.
Правда на этот раз он прекрасно помнил, как она там очутилась. Он сам же ее вчера ночью туда и пригласил. Старания женщины остались вознаграждены, неправильные ассоциации и гадкие воспоминания от ее златокудрого облика ушли, и Эйнар, поддавшись безумному настроению после торжественного освобождения Рейны, провел приятнейшую ночь.
– В академии студентов обеспечивают всем необходимым, - просветил Эйнар. Он встал с постели раньше Мэри и уже успел принять утреннюю ванну, позавтракать, вернуться в покои и увидеть, как женщина, проснувшись, первым делом решила проверить собранную заранее сумку с вещами – все артефакты Эйнара и материалы для их создания, дневники с его исследованиями и копии рабочих журналов Лергенов. Большего ему и не нужно было.
– Неужели кроме своих артефактов нет у тебя ничего, с чем бы расставаться не хотелось? – Мэри с любопытством повертела в руках маленький мешочек, развязала и высыпала себе в ладонь содержимое – дюжину цветных бусин. Кроме Соллит и Марты Лерген в жизни Эйнара было еще пару благодарных женщин. – Ого, миленький… а тебя любят! Только, вот досада, вчерашняя лорочка не успела тебя одарить сувениром.