Трехлетний Борис, раздобыв где-то пятак, также отправился за петушком. Подобно другим детям, он пролез через поднимающуюся деревянную планочку в заборе — «дырку» — к будке. Но старика сосульщика не оказалось на месте. Вместо него сидел его мальчуган. Он с пресерьезным видом объяснил Борису, что пятак — это огромные деньги, что на пятак можно купить целый пароход, такой, как плававший тогда по Волхову «Рюрик». Он посоветовал Борису пойти на пристань. Тот немедленно отправился. Это было его первое большое самостоятельное путешествие. Он прошел в кремль, миновал памятник тысячелетию России, прошел мост через Волхов, спустился к пологому берегу на Торговой стороне.
Здесь была самая оживленная часть Новгорода: приставали плоты с дровами, баржи, шли люди от мучных лабазов к гостиному двору. Наконец он вошел на пристань и попросил продать ему пароход. Его повели на палубу, затем на мостик — к капитану. Капитан показал «покупателю» весь пароход и в заключение сказал маленькому Житкову, что этот не продается и что пароход он должен купить в игрушечном магазине на Московской улице, идущей наверху Торговой стороны — к Слободке. Он отправился дальше.
Дома его хватились. Начался переполох. Побежали на Торговую сторону. Нашлись очевидцы, видевшие совершенно беленького маленького мальчика в розовой рубашке, расспрашивавшего, где можно купить пароход. Наконец его нашли на Слободке. Пятак он уже потерял, но все так же энергично спрашивал, где можно купить настоящий пароход.
В саду дети Житковых играли с воспитанниками школы. Воспитанники возились с детьми, делали им игрушки.
Весной учащиеся устраивали экскурсии на лодках по Волхову, по Ильменю, к Юрьеву монастырю и т. п., изучали новгородские древности. Брали с собой и детей Житковых.
Среди преподавателей учительской школы Житковы нашли настоящих друзей. В училище работало много талантливых людей, которым, так же как и Степану Васильевичу, царская Россия закрыла дорогу в жизни.
Особенно был привязан к Житковым учитель-скрипач. Он был одновременно и учителем гимнастики и рисования. Он бывал у Житковых почти каждый вечер. Мать Бориса, Татьяна Павловна, садилась за рояль, гость брал скрипку, и начинался концерт. Бах, Гендель, Бетховен, Шуман, Шопен и особенно Моцарт были ее любимыми композиторами. Дети также привыкали любить серьезную музыку. От раннего детства идет у Бориса Житкова эта его любовь к скрипке, проходящая через всю его жизнь. Он почти никогда не бросал скрипку и особенно любил играть Моцарта. После революции он купил себе старинную скрипку, сделанную в середине XVII века в Кремоне замечательным итальянским мастером Франческо Руджери. Житков почти никогда не играл при людях. Только наедине, для себя, чтоб никто его не слушал и не отвлекал своим присутствием.
Степан Васильевич часто ходил с детьми гулять и в сторону вала, окружавшего Новгород, и в сторону кремля, вокруг микешинского памятника тысячелетию России. На валу дети играли, смотрели, как на пасхе катают яйца, весной пускали кораблики по многочисленным ручейкам, бежавшим по всему городу. Отец во время прогулок рассказывал эпизоды из истории Новгорода, легенды о новгородской вольности. Дети слушали рассказы о Марфе Посаднице, о Рюрике, о вече, о разорении Новгорода Иваном Грозным, о том, как Грозный столько новгородцев сбросил с моста в Волхов, что река остановилась и потекла вспять, о том, что голубь на кресте Софийского собора, увидя это, от ужаса окаменел, и т. п.
Дети со страхом смотрели на деревянный мост через Волхов. Они боялись этого моста: им чудилось, что там, под мостом, покачиваясь, плывут трупы.
Живые памятники исторических событий, говорящие языком старинной архитектуры, — белые башни на валу, белые монастыри и соборы, кирпичная красная кремлевская стена со сторожевыми башнями, темные, таинственные проходы, старинные каменные лестницы — пугали и занимали воображение детей. С историческими рассказами перемешивались легенды, народные сказания, частушки новгородские — фольклорные документы истории города.
Когда взрослых не было дома или они были заняты, дети оставались часто с кухаркой, взятой из ближней деревни.
Кухарка собирала детей в большой комнате, прихожей. Затапливала печь. Расправляла складки своей широкой юбки и расстилала подол, чтоб дети не садились прямо на пол. Дети усаживались лицом к огню и слушали сказки, рассказываемые медленным певучим чистым голосом, с характерными новгородскими языковыми оборотами: «по ступеньках», «по озера», «за дудкам». Дети слушали также рассказы о недавнем прошлом (в окрестных деревнях еще жила память об аракчеевских военных поселениях). Маленький Борис запоминал все эти рассказы. Впоследствии к своему произведению «Телеграмма» он поставил эпиграфом одну из новгородских частушек.