— Но причем здесь я? — недоумевал Гарри. — Разве я хоть раз унижал кого-нибудь или пытался запугать? Или, по-вашему, я стремлюсь занять место Риддла?
— Видишь ли, Гарри, у тебя, как и у Тома, слишком много качеств, которые высоко ценил Салазар Слизерин. Находчивость, решительность, пренебрежение правилами — слишком велик соблазн использовать их исключительно на собственное благо, пренебрегая интересами остальных людей. Добавь к этому жажду власти, и ты получишь нового Темного Лорда.
— Если бы я хотел власти, я выбрал бы Слизерин. Шляпа предлагала мне этот факультет, но я отказался.
— Вот этим ты и отличаешься от Тома. Ведь человек это, в первую очередь, наши стремления, а не свойства характера. И я приложил определенные усилия, чтобы ты сделал правильный выбор. К счастью, любовь к познанию мира победила в тебе жажду власти.
— Сэр, а почему Волан-де-Морт решил убить меня? Он, конечно, уничтожил множество людей, но об убийстве младенцев я не слышал.
— Я не могу ответить тебе на этот вопрос. По крайней мере, сейчас… когда ты будешь старше, ты все узнаешь.
Гарри хотелось задать директору еще множество вопросов, но он уже понял, что получит на них либо крайне уклончивые ответы, либо обещание ответить когда-нибудь потом. Но был один вопрос, на который мальчик рассчитывал получить более-менее определенный ответ. Ведь, скорее всего, Дамби и затеял весь этот разговор ради того, чтобы Гарри смог задать его.
— Сэр, объясните, почему вы не хотите сближения магического и обычного миров? Ведь в выигрыше от этого окажутся все.
— Мой мальчик, ты же на собственном опыте знаешь, как маглы относятся ко всему необычному. Они никогда не примут магию как должное и будут всеми силами стараться уничтожить ее. Да, в наше время вряд ли стоит ожидать костров инквизиции, но общественное мнение убивает не хуже, чем огонь. Все закончится тем, что быть волшебником станет неприлично, и мы просто-напросто постепенно забудем магию. Пройдет не так много лет, и некому будет учить детей волшебству. Да, для кого-то жизнь в магловском мире окажется лучше, чем в волшебном. Но когда эти люди поймут, что они потеряли, то будет слишком поздно. Человек не станет счастливее, если будет иметь не три рубашки, а тридцать. Магия дает каждому из нас возможность творить, а вот большинству маглов это недоступно. И поверь, это гораздо важнее, чем любые материальные блага. Соединить наши миры — значит предпочесть комфорт развитию таланта. Подумай над моими словами на досуге, и ты поймешь, что я прав.
* * *
Гарри лежал в постели и размышлял над беседой с директором. Дамби нашел удачный предлог, дабы оправдать десять лет его мучений у Дурслей. Вот только Поттер знал, что без участия его мудрого наставника эти годы прошли бы для него гораздо приятнее. Хитрый директор сам потребовал от его родственников показать Гарри их худшие черты характера и не забыл подкрепить свои слова угрозами. После этого волшебный мир, по сравнению с обычным, должен был показаться мальчику раем. Вот только тетя проболталась об этом незначительном умолчании профессора, и Гарри знал, кому обязан своим «счастливым детством».
Ну а усилия, приложенные Дамби, дабы Поттер не ступил на сторону тьмы, Гарри заметил и без чьих-либо подсказок. По мнению Дамби, после общения с Хагридом и Уизли юный герой должен был направиться прямиком в Гриффиндор, и то, что вместо этого он очутился в Рейвенкло, говорит исключительно о его умении мыслить, а никак не об отсутствии у директора желания сделать выбор за него. Впрочем, он сумел не попасть в Слизерин, что явно больше всего пугало директора, так что можно считать, что в этом случае они нашли приемлемый компромисс.
И уж конечно, директор не сообщил самого важного для него — с какого перепугу Риддл начал охоту на ребенка. Ни сам злобный темный маг, ни его дружки никогда не нападали на младенцев. По крайней мере, газеты того времени не писали о подобных случаях. В волшебном мире рождалось слишком мало детей, чтобы спокойно творить подобную низость. И директор ясно сказал, что эту причину он знает, но сообщать ее самому заинтересованному в раскрытии тайны лицу пока не намерен. Ну что же, это неприятно, но не смертельно. Будем считать, что причина этой вражды никуда не делась, и готовиться к тому, что возродившись в очередной раз, Риддл опять возьмется за старое.
Ну а мнение директора об обычных людях вызывало у Гарри только кривую усмешку. Нет, разумеется, если старательно запугивать рядовых обывателей, то их отношение к магии будет однозначно резко отрицательным. Вот только если вместо этого показать им, что волшебство это в первую очередь способ облегчить жизнь, а не доставить неприятности окружающим, то и отношение этих самых людей к магии будет совершенно другим. За примерами далеко ходить не надо. Как только Дадли сообразил, что магией можно не только вырастить у него поросячий хвост, но и заработать деньги, так сразу же перестал видеть в волшебстве что-то нехорошее.
Гарри было понятно на собственном примере, что для обычного волшебника объединение миров не принесет ничего, кроме пользы. А вот для упертых консерваторов, вроде Дамби, подобная интеграция станет катастрофой. Тот же директор уже не сможет столь вольготно распоряжаться в Хогвартсе, творя все, что его левая нога пожелает. В современном мире никто не позволит ему держать в качестве преподавателя призрака, на лекциях которого все спят, или же фанфарона Локхарта. Одного прошлогоднего случая с Квирреллом было бы достаточно, чтобы Дамби раз и навсегда покинул школу. А в маленьком магическом мирке он по-прежнему звезда первой величины, и законы ему не писаны.
Но главное даже не это. В современном мире жизнь изменяется очень быстро, и магия не станет исключением. Гарри был уверен, что объединение знаний обоих миров приведет, наконец, волшебников к пониманию сути волшебства. А это, как интуитивно догадывался мальчик, позволит резко раздвинуть возможности магии и сократить время обучения волшебников. Объем знаний, получаемых школьниками в Хогвартсе, возрастет многократно, и тот же Дамби из великого мага превратится в рядового пенсионера, чьи навыки не позволяют даже толком использовать достижения современного мира.
И была еще одна вещь, которая сама по себе перевернет весь уклад жизни в мире магии. Гарри слишком сильно сомневался, что чистокровные «аристократы» знают об обычном мире так мало, как хотят показать, и подозревал, что активное противодействие богачей из «старой гвардии» процессу сближения миров вызвано именно этим фактом. Как было известно Поттеру из истории, именно эта вещь заставила измениться аристократию обычного мира и также заставит измениться «аристократов» волшебников. Этой страшной силой были налоги. Он знал, что в магическом мире не существовало даже понятия о них, хотя ему и было неясно, на что же тогда существует министерство магии. Но ответ на этот вопрос можно будет найти и попозже. А вот значение налогов для уравнивания возможностей богатых и бедных волшебников было очевидно.
Сорокапроцентный налог на наследство и огромные налоги на недвижимость очень быстро заставят тех же Малфоев забыть о бездеятельном существовании. Вместо того, чтобы плести интриги, тратя доставшийся от предков капитал, им придется заняться зарабатыванием денег. И это коснется многих древних магических родов. Дафна рассказывала другу, что единственным достоянием, оставшимся у многих чистокровных семей, являются фамильные особняки. В случае слияния миров уже через одно поколение им придется расстаться с ними, а согласиться с подобными переменами этим деятелям явно не хотелось. Современный мир требует жить собственными достижениями, а не воспоминаниями о величии предков. И если единственным твоим поводом для гордости является длина родословной, то ты не человек, а породистая псина.
* * *
С появлением у четверки друзей столь полезного артефакта как карта Мародеров, их «война» с профессором Снейпом вышла на качественно новый уровень. Теперь, выходя на очередную охоту, ребятам часто удавалось успешно избегать засад коварного зельевара. Но хитрость преподавателя была бесконечной. Он сумел привлечь к их противостоянию Тонкс и вместе с ней устраивал ловушки для учеников, в которые те умудрялись попадаться, несмотря на все предосторожности. Судя по всему, эта игра пришлась по вкусу молодому аврору, так что она не жалела своего свободного времени для этих вечерних забав. Это не мешало сложившейся дружбе Тонкс с детьми, а наоборот еще больше сблизило их. К тому же, освоившись с новыми обязанностями, она теперь имела больше досуга.