VI. Другие деления способностей – на низшие и высшие.
VII. Что есть соответствие?
VIII. О справедливости исполнительной и распределительной: их особенности состоят не в различии геометрической и арифметической пропорции, а также не в том, что одна относится к предметам общей собственности, а другая – к предметам частной собственности.
IX. Определение права как правила и деление его на естественное и волеустановленное.
X. Определение естественного права, его деление, отличие от того, что называется правом в несобственном смысле.
XI. Инстинкт, как общий для всех животных, так и свойственный лишь человеку, не составляет особого вида справедливости.
XII. Доказательства существования естественного права.
XIII. Деление волеустановленного права на человеческое и божественное.
XIV. Деление права человеческого на внутригосударственное, на право в более тесном и широком смысле по сравнению с внутригосударственным; последнее есть право народов. Разъяснение и доказательство его существования.
XV. Деление права божественного на всеобщее и свойственное одному народу.
XVI. Право древних евреев никогда не обязывало чужестранцев.
XVII. Какие доводы могут извлечь христиане из древнееврейского права и каким образом это возможно?
Все взаимные споры лиц, не связанных воедино общим внутригосударственным правом, относятся к состоянию войны или мира; таковы споры тех, кто еще не объединен в народ, или тех, кто принадлежит к различным народам, – как частных лиц, так и самих государей, а также лиц, обладающих равными с последними правами, а именно – лиц знатного происхождения и свободных граждан в республиках. А так как войны ведутся ради заключения мира и нет такого спора, из-за которого не могла бы возгореться война, то уместно будет в связи с изложением права войны остановиться на том, какого рода обычно возникают разногласия, сопряженные с войной. Самая же война приводит нас затем к миру как своей конечной цели.
1. Поскольку мы намерены толковать о праве войны, то необходимо исследовать вопрос о том, что такое война, о которой идет речь, и что такое право, о котором ставится вопрос. Цицерон утверждал, что война есть состязание силой. Тем не менее вошло в обычай называть этим именем не действие[33], но состояние; так что война есть состояние борьбы силою как таковое. Это общее понятие обнимает всякого рода войны, о которых должна идти речь в дальнейшем. При этом я ведь здесь не исключаю и частной войны, так как на самом деле такая война предшествует войне публичной и, без сомнения, имеет с последней общую природу, почему они должны называться одним и тем же, свойственным им именем.
2. Этому не противоречит происхождение самого слова «война», ибо слово bellum [война] происходит от более древней формы – duellum [поединок], подобно тому, как duonus превратилось в bonus, a duis – в bis. Duellum в таком же смысле происходит от duo [два], в котором для нас «мир» означает «единение». Так же точно у греков слово polemos [война] произошло от обозначения «множества»: в древности lue [раздор) было выведено из слова «распад», подобно тому, как из «разложения тела» произошло due [мука].
3. Язык не противится употреблению слова «война» в этом более широком смысле. Однако ничто не препятствует нам присваивать это название только вооруженному столкновению государств, поскольку, несомненно, родовое название сообщается нередко также тому или иному виду, в особенности же такому, который имеет какое-нибудь особое преимущество перед другими видами. Я не ввожу в определение понятия войны признака справедливости, потому что задачу настоящего исследования составляет именно разрешение вопроса о том, может ли какая-нибудь война быть справедливой и какая именно война справедлива. Следует все же отличать постановку вопроса от самого предмета, о котором ставится вопрос.
1. Давая настоящему исследованию заглавие «О праве войны и мира», мы, во-первых, как уже сказано, разумеем именно вопрос о том, может ли какая-нибудь война быть справедливой. И затем еще другой вопрос: что же может быть в войне справедливо? Ибо право здесь означает не что иное, как то, что справедливо, при этом преимущественно в отрицательном, а не в утвердительном смысле, так как право есть то, что не противоречит справедливости. Противоречит же справедливости то, что противно природе существ, обладающих разумом. Так, по словам Цицерона в трактате «Об обязанностях» (кн. II, гл. I), противно природе причинять ущерб другому ради собственной выгоды; и в доказательство этого он приводит то, что при таком положении дела человеческое общество и взаимное общение людей неизбежно разрушились бы. Грешно человеку злоумышлять против другого человека, полагает Флорентин, ибо природа установила некое сродство между ними (L. ut vim. D. de Iust. et Iure). Сенека же в трактате «О гневе» (кн. II, гл. 32) пишет:
33
Филон, «Об особых законах»: «Неприятелями считаются не только те, кто сражается на море или на суше, но такими должны считаться также те, кто подводит военные машины к портам или к стенам города, даже если они еще не начинают сражения» (II). Сервий в комментарии «На «Энеиду» (кн. I) по поводу следующего стиха:
говорит: «Война предполагает составление военного плана; бой же состоит в самом действии». Также в комментарии на книгу VIII «Война включает как время, необходимое для приготовления к какому-нибудь неизбежному сражению, так и время самого сражения. Сражением же называется самое столкновение во время войны».