- И вот однажды, - продолжал Гриша - решил он, что настало время идти ему в Дом снега. Ничего не взял он собой, пошел налегке. По дороге карман его прохудился, и камень упал в сугроб. Заплакал тот человек, а слезы все внутри остались, потому что не было у него глаз.
Осип искоса посмотрел на Гришу и увидел, что его лицо стало каменным - только рот жил своей собственной жизнью, причудливо и невпопад изгибаясь. Ему стало так страшно, что хотелось кричать. Как отсюда вырваться? Что будет, если он побежит к двери? Его схватят? Заколют ножом?
- И вот добрался он до Дома снега. Навстречу ему выбежали дети, повели внутрь. Сняли с него одежду, усадили за стол и велели отведать мяса каменного тюленя. Но не мог он есть - не было у него рта. Тогда дети протерли ему лицо снегом, и появился рот. Съел тот человек кусок, съел второй и понял, что иной еды ему не надо. Он услышал смех и открыл глаза. Рядом стояли его родители, а за ними - девушка невиданной красоты, в пестром платье и меховых сапожках. Стала она ему женой, и родились у них дети - сто сыновей и сто дочерей.
Тут Гриша сделал драматическую паузу и неожиданно веселым голосом сказал:
- Конец!
Каменная маска исчезла с его лица.
Осип пытался понять, сколько часов прошло со времени их приезда: два, три, десять? Как скоро галлюциноген уйдет из крови? Еще немного, и он потеряет рассудок. Останется в племени на правах дурачка, которого вскоре за ненадобностью вышвырнут вон - Дом снега искать.
- А теперь, - сказал Гриша. - Подарок!
Шаман быстро начал скидывать на пол одну за одной шкуры, и оказалось, что он держал огромное зеркало. Осип чуть не расхохотался от облегчения. Вот оно что! А он уж думал, ему преподнесут крышку гроба. Зеркало было в полный рост, в раме из бутончиков роз и купидоньих мордашек. Такую безвкусицу легко можно представить в будуаре Анны Густавовны Гогенцолерн, но никак уж не в диком стойбище безымянных твердоедов.
Как только зеркало развернули, Гриша отпрыгнул в сторону, чтобы в нем отразился только Осип. Он взглянул на себя, и сердце перестало биться. Ему не показалось - он превратился в камень! Серое, неживое, грубо высеченное лицо с острыми скулами, пустые глаза. Даже одежда была каменной. Особенно нелепо смотрелся казенный полушубок, застывший, видимо, когда Осип лежал в снегу, и поэтому насборившийся подмышками.
Шаман что-то повелительно прочирикал.
- Вперед! - сказал Гриша. - Сделай три шага.
Осип послушно шагнул. Каменная крошка летела с него при ходьбе. Он нарочно царапнул посильнее рукавом: от полушубка откололся крупный кусок и покатился по полу.
Осип уперся в зеркало.
- Мне надо в него войти? - спросил он у Гриши, но тот молчал. И тут шаман с громким гиканьем надел зеркало на Осипа, словно оно было сделано из мешковины.
«Сейчас я окажусь по ту сторону и буду стучать им, а они меня не услышат!» - подумал Осип, зажмурив глаза. Тишина больно резала ему уши. Раздался мелодичный смех, и Осип потихоньку открыл один глаз, потом второй. Он стоял все в той же трудовой хате, вокруг него лежали осколки зеркала. Шаман бешено плясал рядом, держа над головой шкуру горностая. Осип обернулся к Грише, но не нашел его на прежнем месте. Куда он ушел? Зачем?
- Где Гриша? - спросил он у шамана. Тот остановился, выронил горностая и несколько раз неуверенно щелкнул.
- Где мой друг, я вас спрашиваю?
Шаман сделал неопределенный жест рукой. Осип опустил руку в карман и достал оттуда молельный камень. Наверное, одна из женщин подсунула ему, пока он стоял с закрытыми глазами.
- Я прошу сказать мне, где Гриша, - обратился Осип к камню. Какая нелепость! Почему он должен играть в эти дурацкие игры?
Шаман посмотрел куда-то в угол и сказал по-русски:
- Ты приехал один.
- Врешь! - закричал Осип. - Со мной был человек. Куда вы его увели?
Видя, что шаман отворачивается, он поднес камень поближе и проорал в него:
- Верните моего друга!
- У тебя нет друзей, - четко, без акцента сказал шаман. - Ты живешь один, в меблирашке на пятом этаже. К тебе никто не ходит. Коллеги смеются над тобой, а мать с сестрой редко пишут письма. Тебе не повышали жалование уже семь месяцев и обошли квартальной премией. Ты не спился только потому, что у тебя больной желудок, и тебя рвет от водки. Тебя послали в богом забытую дыру, чтоб ты хоть пару дней не мельтешил у всех перед глазами. Ты никогда не вернешься в родной Бург, и будешь догнивать на своем посту в Инске. Ты жалкая, ничтожная личность, тварь дрожащая и права не имеешь. Конец.
Осип в ужасе смотрел на шамана. Как он вдруг заговорил! Кто ему рассказал про мать и сестру? Что это вообще было?