И тут дверь трудовой хаты распахнулась, впустив внутрь снежный вихрь и мужичка, который правил собачьей упряжкой.
- Напировались, барин? Едемте домой!
Осип опрометью кинулся к двери. Он влез на волокушу и истерически взвизгнул:
- Гони!!
Мужичок неспешно сел, повозился и дал знак собакам, что можно трогаться. Серый кобель обернулся и с легкой укоризной покачал головой. У Осипа из груди рвались рыдания. Он закрыл глаза, чтобы мужичок не заметил, как он плачет. Ему казалось, что слезы замерзают под веками и превращаются в камни.
- А здорово повеселились! - вдруг сказал Гриша. Осип подскочил, как ужаленный.
Гриша сидел рядом с ним и небрежно ковырял в зубах перочинным ножичком.
- Откуда ты взялся?
- Как откуда? С тобой всю дорогу еду! Чудак человек!
- Тебя не было! Шаман сказал, я приехал один.
- Да как же он мог сказать, когда он немой? У него язык отрезали. Это, брат, такой дикий народ, ой-ой-ой. Им, чтобы колдовскую силу получить, много чего отрезать приходится.
И Гриша подмигнул Осипу.
- Постой, расскажи-ка мне, что произошло, когда мы приехали туда.
- А ты уж и забыл?
- Представь себе! Ну, давай!
- Приехали, - начал Гриша, будто бы с трудом припоминая, - Нас угостили тюленьим мясом. Ты еще есть не хотел, говорил, что в пост грех.
- Какой пост? Масленица же!
- Почем я знаю? Это ты так сказал. Кочевряжился, но съел. Потом девки начали танцевать, ты на одну пялился, пялился, мне за тебя прямо стыдно стало. Дальше ты водички попил и до ветру пошел. Тебя долго не было. Я решил посмотреть, куда ты делся, а ты за хатой небо изучаешь. Комета, мол, скоро пролетит. Когда вернулись, нам постелили в хате, и мы легли спать. А утром за нами этот, - Гриша кивнул на мужичка, - приехал. Сказал, тебе в управу пора по срочному делу.
- Не сказал, по какому?
- Говорит, не знает. Да и какая разница? Узнаешь сейчас, и что? Снег да снег кругом.
И то верно. Осип, успокоенный, откинулся на волокуше. Все так и было, как говорит Гриша. Выпил отвара, бредил, все забыл. Хорошо, что не превратился в полоумного, а то так иногда бывает, если мухоморов перебрать. Тут к тебе не только девушка в меховых сапожках явится - самого бога увидишь, на троне и с державой в шуйце.
Ветер полоснул по лицу, как нож, залез под полушубок, обвился вокруг тела. Было холодно даже в двойных варежках из мериносовой шерсти. Осип сунул руки в карманы - и обнаружил молельный камень.
- Что это? - спросил он у Гриши. Его прошиб холодный пот. Нет, все было так, как он помнит. Лжив сладкий Гришин напев.
- Камень как камень. Булыжник. С собой в Инск повезешь или тут выбросишь?
- Выброшу! - решительно сказал Осип и отвел руку в замахе.
- Нет, - крикнул ему серый кобель, не оборачиваясь. - Выбросишь - умрешь. Это сердце твое.
- Пожалуй, выброшу у дома, - пробормотал Осип и сунул камень назад карман. В какой-то миг ему показалось, что тот пульсирует.
Да нет, не может того быть! Или может? Осип не верил в колдовство. За время службы - в Бурге и в Инске - он повидал множество колдунов: искусных шарлатанов, наивных практиков, обаятельных врунов, грозных запугивателей. Тот же Гриша - тот еще фрукт! Травник-отравник. Лечит и от почечуев, и от падучей, и кровь заговаривает, и бесов изгоняет. На все руки от скуки.
И все же - может, есть что-то? Ведь была же она, девушка в меховых сапожках. Не приснилась ему. Встретятся ли они когда-нибудь?
- Эй, может, ты знаешь, что со мной произошло? - спросил Осип у серого кобеля.
Тот нехотя обернулся и спросил:
- Ты слышал легенду про каменного тюленя?
- Да! Не смей мне ее повторять.
- Ее рассказывают тем, кто приглашен на Праздник снега.
- Великая честь, - едко заметил Осип. - Я польщен.
- Зря ерничаешь, - сердито сказал кобель. - Все по-серьезному. Одного из гостей выбирают для обряда, и он на весь следующий год становится богом-хранителем племени. Его кормят мясом каменного тюленя и поят талой водой, а потом отдают в жены лучшую девушку.
- Мне, видимо, не досталось.
- Не повезло, - меланхолически отозвался кобель. - Теперь ты связан с твердоедами до следующей февральской пурги, пока новый гость не займет твое место.
- Почему они не выбрали Гришу?
Кобель усмехнулся.
- Так он перед дорогой водки выпил. Они этого не любят.
Ах, как пожалел в тот момент Осип, что не догадался дома хотя бы рот одеколоном прополоскать! Оказывается, крепкие напитки порой спасают от излишнего внимания. Надо бы взять на заметку.
- А с камнем мне что делать? - спросил Осип у кобеля, но тот уже отвернулся и, пригнув голову к земле, бездумно рысил, понукаемый мужичком.
Осип вздохнул. Теперь он твердоедский бог - без божих сил, без славы и даже без державы в шуйце. Зато с камнем. К чему все это? И как жить дальше?