Людям свойственно брать на себя духовные обязательства, которые считаются абсолютными — до того момента, когда их нарушают. Люди тратят массу сил на создание союзов, сохраняя при этом для себя все пути к отступлению. И поскольку альтруистический импульс очень силен, нам всем очень повезло, что он остается преимущественно «мягким». Если бы он был «жестким», то история могла бы превратиться в чудовищный рассказ о непотизме и расизме, а будущее представлялось бы весьма печальным. Люди буквально стремились бы к тому, чтобы приносить себя в жертву во имя своего рода. К счастью, в нас живет готовность к созданию общественного договора, по ограничениям своим свойственная млекопитающим. И одновременно нам свойственен постоянно обновляющийся, оптимистический цинизм, с помощью которого люди рациональные могут добиться впечатляющих успехов.
И мы возвращаемся в сферу гипертрофии, культурного усиления врожденных человеческих качеств. Малкольм Маггеридж однажды спросил меня: «А как же мать Тереза? Как биология объясняет существование среди нас святых людей?» Мать Тереза как миссионер принимает на себя заботу о беднейших жителях Калькутты. Она подбирает умирающих на улицах, спасает детей, выброшенных в мусорные баки, лечит раны и болезни тех, к кому не хотел прикасаться никто другой. Несмотря на международное признание и множество премий, мать Тереза живет в полной бедности и упорно, тяжко трудится. В книге «Что-то прекрасное для Бога» Маггеридж так пишет о своей встрече с ней в Калькутте:
«Каждый день мать Тереза встречается с Иисусом. Сначала на мессе, в которой она черпает уверенность и силу. Затем в каждой нуждающейся, страдающей душе, которой она несет облегчение. Это один и тот же Иисус — и у алтаря, и на улицах. Одно не может существовать без другого»{173}.
Может ли культура изменить человеческое поведение с тем, чтобы приблизиться к альтруистическому совершенству? Можно ли прикоснуться к какому-то волшебному талисману или воспользоваться скиннеровой технологией, чтобы создать расу святых? Ответ очень прост: нет. Давайте вспомним слова Иисуса, которые приводятся в Евангелии от Марка: «И сказал им: идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари. Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет»{174}. Здесь кроется главная суть религиозного альтруизма. Практически о том же, в том же тоне и с тем же почтением к внутригрупповому альтруизму говорят пророки всех крупных религий, не исключая и марксизма-ленинизма. Все провозглашают свое превосходство над другими. Мать Тереза — выдающийся человек, но не следует забывать, что она служила Христу, искренне веря в свое бессмертие во Христе. Ленин, который проповедовал не менее утопическое учение, называл христианство делом неописуемо подлым, отвратительной заразой на теле человечества. Многие христианские теологи столь же откровенно отвечали на этот сомнительный комплимент.
«Если б это было так просто! — писал Александр Солженицын в «Архипелаге ГУЛаг», — что где-то есть черные люди, злокозненно творящие черные дела, и надо только отличить их от остальных и уничтожить. Но линия, разделяющая добро и зло, пересекает сердце каждого человека. И кто уничтожит кусок своего сердца?»{175}
Святость — это не столько гипертрофия человеческого альтруизма, сколько его окостенение. Такое состояние вполне вписывается в рамки биологических императивов, хотя, по идее, должно было бы их превзойти. Истинная гуманизация альтруизма, в смысле включения мудрости и глубоких знаний в общественный договор, может произойти только через глубокий научный анализ морали. Психолог Лоуренс Кольберг выявил шесть последовательных стадий этического мышления, через которые каждый человек проходит за время нормального ментального развития{176}. Ребенок переходит от бесспорной зависимости от внешних правил и внешнего контроля к все более сложному набору внутренних стандартов следующим образом: 1) простое подчинение правилам и авторитетам, чтобы избежать наказания; 2) принятие группового поведения с целью получения наград и обмена услугами; 3) ориентация «хорошего мальчика» — конформизм с целью избежать неприятия со стороны окружающих; 4) ориентация долга — конформизм с целью избежать неодобрения со стороны руководства, нарушения порядка и связанного с этим чувства вины; 5) формальная ориентация, признание ценности договоров, некая произвольность в формировании правил с целью достижения общего блага; 6) осознание или ориентация принципов, приверженность выбранным принципам, которые могут превосходить законы в тех случаях, когда законы приносят больше вреда, чем пользы.