I expected [there to be a snowstorm].
Другие типы падежей, глубинные падежи, связаны с конкретными тематическими интерпретациями: в языках с богатыми падежными системами аргумент, маркированный локативом, обозначает местоположение и пр., однако номинатив и аккузатив все же представляются тематически безразличными. В этом смысле они рассматриваются как неинтерпретируемые (языки, допускающие субъекты с косвенным падежом, так называемые «чудные» (quirky) субъекты, по всей видимости, позволяют субстантивным составляющим иметь одинаковые падежные свойства (см. (Zaenen, Mating and Thrainsson 1985; Bobaljik and Jonas 1996; Jonas 1996; Sigurdsson 2000) и указанную там литературу).
Также неинтерпретируемыми считаются грамматические показатели лица, числа и рода (и иные аналогичные показатели, такие как показатели класса в языках банту) при предикатах, например в следующем итальянском примере:
(42)
La ragazza е stata vista
букв. ‘Девушка есть бывшая увиденной’
(ж. р., 3 л., ед. ч.) (3 л., ед. ч.) (ж. р., ед. ч.) (ж.р., ед. ч.).
Показатели рода, числа и (по умолчанию) лица при именной группе la ragazza в (42) имеют очевидную интерпретативную значимость, но эти же показатели при предикате (повторяющиеся в итальянском в словоизменительных окончаниях аспектуального вспомогательного глагола, пассивного вспомогательного глагола и пассивного причастия прошедшего времени) избыточны и в этом качестве рассматриваются как неинтерпретируемые: внешним системам, интерпретирующим языковые структуры, определенно нужно знать, говорит ли предложение об одной девушке или о многих девушках, но повтор этой информации при предикате, как представляется, не добавляет ничего интерпретативно релевантного. На самом деле, предикаты, не воспроизводящие показатели признаков субъекта, в нефинитных структурах или в языках с не столь богатой морфологией вполне поддаются интерпретации. (Представляется, что в некоторых случаях согласовательные показатели могут иметь какие- то последствия для интерпретации, как указывалось в связи с обсуждавшимся выше причастным согласованием во французском (Obenauer 1994; Deprez 1998), но это может быть косвенным эффектом теории реконструкции (Rizzi 2001 b).)
Передвижение в этой системе видится способом устранения неинтерпретируемых признаков. К примеру, в результате передвижения прямого дополнения в позицию субъекта оно помещается в такое локальное окружение, в котором его неинтерпретируемый падежный признак может быть согласован с грамматическим ядерным элементом и вычеркнут; одновременно в результате этой операции будут вычеркнуты неинтерпретируемые согласовательные признаки при грамматической составляющей. Вычеркивание признака равнозначно его устранению с деривационного пути, ведущего к исчислению логической формы. Таким образом, передвижение — это крайняя мера в том смысле, что оно должно мотивироваться целью устранения неинтерпретируемых признаков, что в свою очередь позволяет удовлетворить принцип полной интерпретации на интерфейсных репрезентациях (Chomsky 1995 а). Элемент, подвергающийся передвижению, должен обладать внутренней мотивацией для того, чтобы передвигаться, а именно потребностью устранить показатели неинтерпретируемых признаков. Так, возвращаясь к французской конструкции (36): объект не может передвигаться, потому что его неинтерпретируемый аккузативный падеж уже вычеркнут в его базовой позиции (или уж, во всяком случае, в позиции ниже позиции спецификатора причастия), и никаких других признаков, которые бы сделали его «активным», т. е. готовым к дальнейшему передвижению, он не имеет. На тот случай, если объекту будет необходимо претерпеть дальнейшее передвижение, например к дополнителю относительного предложения, как в (37), у него найдутся такие неинтерпретируемые признаки, какие требуются для левопериферийного передвижения в этой системе (Grewendorf 2001), что и сделает его подходящим кандидатом для передвижения.
Принцип передвижения как крайней меры, несмотря на свой телеологический привкус, может реализоваться вполне элементарным образом, требуя лишь локальных решений и не нуждаясь в сложных для вычисления процедурах, таких как трансдеривационные сравнения, прогнозирование и т. п. (о локальной экономии см. (Collins 1997)). Отличным, но похожим случаем ограничения на передвижение, наложенного по соображениям экономии, является предложение, чтобы Merge, основная структурообразующая операция, упреждала передвижение в тех случаях, когда обе эти операции одинаково применимы для удовлетворения вычислительных потребностей (Chomsky 1995 а, 2000 а, 2001 а). Случаем, который иллюстрирует этот момент, является весьма своеобразное распределение субстантивных составляющих во вставных конструкциях. Вставная конструкция (43 а) предполагает, что субстантивная конструкция a man ‘мужчина’ вначале вводится в структуру как субъект локатива in the garden ‘в саду’, функционирующего как предикат: если никакого вставного элемента не выбирается, то в позицию субъекта связки передвигается именная конструкция, иначе вводится вставной элемент: