«К примеру», потому что это лишь один пример, хотя и весьма поразительный. Солженицын еще поскромничал. Он не добавил тот принципиально важный факт, что этнические чистки курдов и другие варварства, далеко превосходящие все, что приписывают Милошевичу в Косове, не ускользнули от внимания западных гуманистов. Скорее, те приняли осознанное решение участвовать в них активно. Преступления вершились главным образом с помощью американского оружия, составляющего 80 % арсенала Турции. Поступающее оружие хлынуло потоком, пик которого пришелся на 1997 г., одновременно с военной подготовкой, дипломатической поддержкой и великим даром молчания, предоставленным интеллектуальными кругами. В СМИ и публицистических журналах сообщалось немногое.
Солженицына также «заставили замолчать безо всяких официальных запретов», если заимствовать оруэлловскую фразу. Как уже отмечено, реакция на Гавела была совсем другой. Это сравнение опять-таки иллюстрирует знакомый принцип: для того, чтобы добиться одобрения секулярного священства, полезно продемонстрировать надлежащее уважение к властям.
Сокрытие роли США и их союзников в атаке на курдов было изрядным достижением, особенно в то время, когда Турция присоединилась к бомбардировкам Югославии, используя те же самые предоставленные США истребители F-16, что с таким успехом применялись при разрушении курдских деревень. Немалая дисциплина требовалась и для того, чтобы «не замечать» варварства внутри НАТО на церемониях, проводившихся в апреле 1999 г. в Вашингтоне в дни празднования юбилея НАТО. Это было нерадостное мероприятие, омраченное тенью этнических чисток, являвшихся (предвосхищаемым) следствием натовских бомбардировок Югославии. Такие варварства нельзя терпеть у самых границ НАТО, — возглашали оратор за оратором. Только лишь внутри границ НАТО, — где их непременно надо не только что терпеть, но и форсировать, до тех пор, пока не будут разрушены 3 500 деревень (семь Косово при натовских бомбардировках), не будут изгнаны из своих домов 2-3 млн беженцев, пока благодаря помощи лидеров, восхваляемых за их бескорыстную преданность «принципам и ценностям», не погибнут десятки тысяч невинных людей. Пресса и все остальные оставили этот впечатляющий спектакль без комментариев. В последние дни, когда Клинтон посещал с визитом Турцию, спектакль повторился. «Неутомимый популяризатор плюралистических обществ, — вещала пресса, — Клинтон выступал на встречах, нацеленных на поиск согласия между этническими группами, которые друг друга на дух не переносят». Его похвалили за «посещение мест, пострадавших от землетрясения, мол, „чувствую вашу боль”». Особенно заметным было проявление «клинтоновского шарма», когда тот заметил в рукоплещущей толпе младенца, затем «осторожно принял его из рук матери и почти минуту держал, прижав к груди», а ребенок в это время «как завороженный, вглядывался в глаза незнакомца» (Boston Globe, New York Times). Неприятное слово «курд» в этих живописаниях клинтоновского шарма так и не появилось, хотя оно все-таки появилось в заметке Washington Post, в котором сообщалось, что Клинтон «пожурил» Турцию за ее ситуацию с соблюдением прав человека и даже «осторожно потеребил турок во поводу обращения с курдами — этническим меньшинством, которое добивается автономии и нередко подвергается дискриминации в Турции». Неупомянутым остался характер «дискриминации», которой они подвергались в то время, как Клинтон «чувствовал их боль».
Много чего еще можно сказать о десятилетии со дня убийства интеллектуалов-иезуитов, и о грядущем двадцатилетии со дня убийства архиепископа, и о резне нескольких сотен тысяч людей в Центральной Америке в годы между этими двумя событиями. Практически везде прослеживается один и тот же почерк, а следы ведут к центрам власти в государствах, называющих себя «просвещенными». О работе секулярного священства в течение всех этих ужасных лет и до сегодняшнего дня тоже много чего можно сказать. Все эти факты зафиксированы и в подробностях рассматривались в печати, где им была уготована обычная судьба «непопулярных идей». Смысла рассматривать их заново, наверное, немного, а времени мало, так что позвольте мне обратиться ко второй годовщине: падению Берлинской стены.
Это тоже благодатная тема, тема, привлекшая, в отличие от террора США в Центральной Америке, немало внимания в дни своего десятилетия. Рассмотрим некоторые из последствий крушения советского застенка, которые во многом ускользнули от внимания — на Западе, но не среди традиционных жертв.