Поскольку нет достаточных оснований предполагать, что второе эго присуще каждому индивиду или же что каждый страдает диссоциацией личности, не следует принимать в расчет идею о втором эго-сознании как источнике волевых решений. Но коль скоро исследования психопатологии и психологии сновидений показали, что существование в высшей степени сложных, квазисознательных процессов в бессознательном весьма вероятно, мы вынуждены признать, что бессознательные содержания по своему состоянию, хотя и не идентичны сознательным, но в чем-то очень "подобны". Остается лишь предположить нечто среднее, существующее между сознанием и бессознательным, а именно — близкое к сознанию, околосознательное состояние. Так как нашему непосредственному опыту доступно лишь рефлектируемое, осмысленное состояние, которое ipso facto (Тем самым (лат.). - Прим. перев.) осознанно и известно, поскольку оно по сути своей состоит в том, что поставляет идеи и другие содержания эго-комплексу, Репрезентирующему эмпирическую личность, то отсюда следует, что всякое другое сознание — лишенное эго или же содержания — фактически немыслимо. Впрочем, нет нужды столь категорично ставить вопрос. На несколько более примитивном уровне эго-сознание у людей в большой мере утрачивает свое значение, и сознание, соответственно, характерным образом модифицируется. В основном оно перестает быть рефлексируемым. И когда мы наблюдаем психические процессы (у высших позвоночных, в частности, у домашних животных), обнаруживаются явления, схожие с сознанием, которые, тем не менее, не дают оснований предполагать существование эго. Как мы знаем из непосредственного опыта, свет сознания имеет много степеней яркости, а эго-комплекс - много градаций выраженности. На животном и на примитивном уровне существует просто "луминозность", свечение, в целом едва ли отличимое от мерцающих фрагментов диссоциированного эго. Здесь, как и на инфантильном уровне, сознание не образует единства, еще не будучи связано единым центром — устойчивым эго-комплексом — и именно мерцание в процессе жизнедеятельности, во внешних или внутренних событиях, инстинктах и аффектах, вызывает пробуждение его к жизни. На этой стадии оно еще подобно цепи островов или архипелагу. Даже на самых высших стадиях оно не бывает полностью интегрированным; скорее, оно способно к неограниченному расширению. Мерцающие острова, а то и целые континенты, все еще могут открыться нам и стать частью нашего современного сознания - феномен, с которым каждодневно сталкиваются психотерапевты. Поэтому мы не погрешим против истины, если будем представлять себе эго-сознание как образование, окруженное множеством точек свечения.
6. Бессознательное как множественное сознание
Гипотеза о множественных точках свечения основывается отчасти, как мы уже видели, на квазисознательном состоянии бессознательных содержаний, а отчасти на сфере явлений, связанных с определенными образами, которые следует рассматривать как символические. Они обнаруживаются в сновидениях и фантазиях современного человека и прослеживаются в исторических свидетельствах. Как, вероятно, известно читателю, одним из важнейших источников символических идей некогда была алхимия. Отсюда я почерпнул, прежде всего, идею scintillae - искр - которые появляются как зрительные иллюзии в "тайной субстанции"[53]. Так, в Aurora consurgens (часть II) говорится: "Scito quod terra foetida cito recipit scintillulas albas" (Знай, что грязная земля быстро вбирает белые искры)[54]. Эти искры Кунрат трактует как "radii atque scintillae" (Лучи и искры (лат.). - Прим. ред.) мировой души, "anima catholica", тождественной духу Божьему[55]. Из этой интерпретации ясно, что кое-кто из алхимиков уже предугадал (обожествлял) психическую природу таких свечений. Это были семена света, рассеянные в хаосе, которые Кунрат называет "mundi futuri seminarium" (семена мира грядущего)[56]. Одна из таких искр - человеческий разум[57]. Тайная субстанция - водяная земля, или земляная вода (limus: грязь) Мировой Сущности -"универсально одухотворилась" посредством "огненной искры мировой души", согласно Премудрости Соломоновой (1:7): "Дух Господа наполняет вселенную"[58]. В "Воде искусства", в "нашей Воде", которая есть также не что иное, как хаос[59], следует усматривать "огненные искры мировой души как чистые Formae Rerum essentiales"[60] (Сущностные формы вещей (лат.). — Прим. ред.). Эти formae[61] соответствуют идеям Платона, на основании чего можно приравнять scintillae к архетипам, если предположить, что формы, "накапливаемые над небесами", суть философская версия последних. Исходя из этих алхимический видений можно заключить, что архетипы несут некое сияние, или квазисознание, и что нуминозность обусловливает луминозность. У Парацельса, похоже, можно найти намек на это. Последующее взято из Philosophia sagax (Проницательная философия (лат.). — Прим. ред.): "И так же, как мало что в человеке может существовать без божественного нумена, точно так же мало что может существовать в человеке без природного лумена. Человек становится совершенным посредством нумена и лумена, и только посредством эти двух [начал]. Все происходит из этих двух [начал], и эти два [начала] присутствуют в человеке, но без них человек суть ничто, тогда как они могут существовать без человека"[62]. В подтверждение этого Кунрат пишет: "Существуют Scintillae Animae Mundi igneae, Luminis nimirum Naturae, огненные искры мировой души, то есть природного света ... рассеянного, или всепроникающего по всему великому мирозданию, во все, порождаемое стихиями"[63]. Эти искры исходят из "Ruach Elohim", Духа Божьего[64]. Среди scintillae он различает "scintilla perfecta Unici Potentis ac fortis" (Искра совершенная. Исключительно Могучая и Сильная (лат.). -Прим. ред.), которая есть эликсир, а, следовательно, сама тайная субстанция[65]. Если мы вправе сравнить эти искры с архетипами, то очевидно, что Кунрат особо выделяет один из них. Его представляют также как Монаду или Солнце, причем и то и другое указывает на нечто Божественное. Подобный образ можно обнаружить в послании Игнатия Антиохийского к ефессянам, где он пишет о пришествии Христа: "Как же тогда он явился в мир? Звезда засияла в небе над звездами, и ее свет был невыразим, и ее новизна изумляла, и все другие звезды, вместе с солнцем и луной, собрались хором вокруг этой звезды "..." [66]. Отмечу мимоходом, что с точки зрения психологии, Одну искру, или Монаду следует рассматривать как символ Самости.
Для Дорна эти искры имеют ясный психологический смысл. Он говорит: "Таким образом он постепенно придет к тому, чтоб увидеть своим ментальным взором ряд звезд, сияющих изо дня в день все сильнее и сильнее, достигая такого яркого света, что отныне ему станет ведомы все вещи, что необходимы ему[67]. Этот свет — lumen naturae - свет природы, озаряет сознание, a scintilae (искры) - это зародышевые точки свечения, вспыхивающие во тьме бессознательного. Дорн, подобно Кунрату, многим обязан Парацельсу, с которым сходится во мнениях, предполагая в человеке "invisibilem solem plurimis incognitum" (невидимое солнце, многим не ведомое)[68]. Об этом природном свете, присущем человеку, Дорн говорит: "Ибо жизнь, свет человеческий[69], сияет внутри нас, хотя и неясно, и как бы сквозь тьму. Его нельзя извлечь из нас, однако он в нас, но не от нас, а от Того, Кому он принадлежит, Кто удостоил нас быть его вместилищем. Он вселяет в нас этот свет, дабы мы могли видеть в этом свете Его, Кто пребывает в недостижимом свете, дабы мы могли превзойти другие Его творения; таким способом мы делаемся подобными Ему, ибо Он дал нам искру света Его. Посему, истину нужно искать не в нас самих, а в образе Божием, который внутри нас"[70].
54
Artis auriferae (1593), I, p. 208. Mylius, Philosophia reformata (1622). Ha p. 142. он добавил: "scintillas aureas".
55
"Variae eius radii atque scintillae, per totius ingentem materiei primae massae molem hinc inde dispersae ac dissipatae: inque mundi partibus disiunctis etiam et loco et corporis mole, necnon circumscriptione, postea separatis... unius Animae universalis scintillae nunc etiam inhabitantes" (Это понуждает лучи и искры рассыпаться и рассеиваться в необъятном объеме всей массы prima materia; сейчас искры единой универсальной души обитают в этих разъединенных частях мира, который ранее отделился от громады материальной субстанции, и даже от ее окружения). Khunrath, Amphitheatrum sapientiae aeternae solius verae (1604), pp. 195, 198.
56
Ibid., p. 197. Ср. с гностической доктриной Зерен Света, собираемых Девой Света и манихейской доктриной частиц света, которые должны приниматься плотью человека в качестве ритуальной пищи, как вид Евхаристии, когда съедается дыня. Наиболее ранним упоминанием этой идеи, как кажется, есть (Irenaeus, Contra haereses, I, 2, 4). Касательно дыни, см.: M.-L, von Franz, "Der Traum des Descartes".
57
"Mens humani animi scintilla altior et lucidior" (Ум человеческой души — это высшая и самая светящаяся искра). Amphitheatrum, p. 63.
59
В качестве синонима Кунрат упоминает (с. 216) "forma aquina, pontica, limus terrae Adamae, Azoth, Mercurius" (форма водяная и море-подобная, слизь земли Адама Азот, Меркурий) [Adama — по-еврейски "земля". — Изд.]
61
"Formae scintillaeve Animae Mundi" (формы или искры мировой души), также называются Кунратом (р. 189): "rationes seminariae Naturae specificae" (зерна-идеи Природы, изначальные образцы), таким образом повторяя древнюю идею. Таким же образом он называет "scintilla Entelechia" (p. 65).
62
Paracelsus: Samtliche Werke, ed. by Karl Sudnoff, XII, p.231; Bucher und Schriften... Paracelsi..., ed. by Johannes Huser, X, p. 206.
65
Ibid., p. 54. В этом он сходится с Парацельсом, называвшем lumen naturae квинтэссенцией, извлеченной из четырех элементов самим Богом. (Sudnoff, XII, pp. 36, 304).
67
"Sic paulatim scintillas aliquot magis ac magis indies perlucere suis oculis mentalibus percipiet, ac in tantam excrescere lucem, ut successivo tempore quaevis innotescant, quae sibi necessaria fuerint". Gerhard Dorn, "Speculativae philosophiae", in Theatrum chemicum, I (1602), p.275.
68
"Sol est invisibilis in hominibus, in terra vero visibilis, tamen ex uno et eodem sole sunt ambo" (Солнце, невидимое в человеке, но видимое в мире, является одним и тем же солнцем). Ibid., p.308
69
"Et vita erat lux hominum. Et lux in tenebris lucet". (И жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит). Ин 1:4, 5.
70
"Lucet in nobis licet obscure vita lux hominum tanquam in tenebris, quae non ex nobis quaerenda, tamen in et non a nobis, sed ab eo cuius est, qui etiam in nobis habitationem facere dignatur... Hic earn lucem plantavit in nobis, ut in eius lumine qui lucem inaccessibilem inhabitat, videremus lumen; hoc ipso quoque caeteras eius praecelleremus creaturas; illi nimirum similes hac ratione facti, quod scintillam sui luminis dederit nobis. Est igitur veritas non in nobis quaerenda, sed in imagine Dei quae in nobis est". "Philosophia meditativa", Theatrum chemicum, 1, p. 460.