Имеют ли эти и подобные им верования какие-либо реальные основания под собой, отражают ли они, пусть символически, нечто действительно происходящее с человеком в процессе фило- и онтогенеза, или это чисто умозрительные построения, представляющие лишь культурно-историческую (для неверующего) или религиозно-мистическую ценность? Следует ли нам, с точки зрения наших сегодняшних знаний о мире, просто оставить в стороне такого рода представления, или все же имеет смысл внимательно отнестись к древней традиции и попытаться использовать зафиксированную в ней информацию для более глубокого понимания природы сознания, особенностей восприятия и мышления человека?
Попробуем проанализировать эти проблемы со второй точки зрения. Прежде всего обратим внимание на то, что явления, созвучные древним представлениям о посмертном существовании душ, обнаруживаются в некоторых исследованиях измененных состояний сознания. Например, при изучении трансформаций сознания, наступающих в результате использования психоделиков и галлюциногенов. Вот как описывают переживания пациентов в ходе психоделических сеансов С. Гроф и Дж. Галифакс: «Общий знаменатель этой богатой группы восприятий — ощущение индивида, что его сознание расширилось за пределы обычных границ «эго» и преодолело ограничения пространства и времени. В «нормальном» или обычном состоянии индивиды ощущают себя существующими в пределах физического тела, и их восприятие окружающего ограничено физически детерминированными параметрами экстероцепторов. Как внутренняя, так и внешняя перцепция обусловлены стандартными пространственно-временными рамками. При обычных обстоятельствах индивиды живо воспринимают их нынешнюю ситуацию и непосредственное окружение, они воспроизводят прошлые события и прогнозируют будущие (или фантазируют о них). В трансперсональном опыте, реализующемся в психоделическом сеансе, одно или несколько из вышеупомянутых ограничений оказывается преодоленным. В ряде случаев индивиды ощущают утрату границ своего «Я»; их сознание и самосознание кажутся расширившимися настолько, что включают в себя других людей, так же как и элементы внешнего мира. Кроме того, они могут продолжать ощущать собственное тождество, но в другое время, в другом месте или в другом контексте. В некоторых случаях субъекты могут чувствовать абсолютную утрату самотождественности и идентифицироваться с сознанием других людей, животных или даже неодушевленных предметов».
Исследователи истолковывают подобные явления как регрессию испытуемых в историю их собственного биологического и духовного опыта. В психоделических экспериментах нередко воспроизводятся совершенно конкретные и реалистические ситуации, которые идентифицируются как эмбриональные воспоминания. Случается, что эта регрессия простирается столь далеко, что человек переживает эпизоды не только своей жизни, но и жизни своих предков.
Близкий к этому тип трансперсонального озарения — открытие «кармической реальности», переживание прошлых инкарнаций. Иногда это может происходить в очень общей форме, когда люди наблюдают эволюцию жизни в бесконечном цикле смертей и новых рождений. В других случаях эти восприятия более специфичны: испытуемые видят, что сами они существовали много раз до своего нынешнего воплощения, и что их ждут дальнейшие перерождения. Порой обе эти картины соединяются в одно многомерное восприятие, и тогда субъекты могут наблюдать развертывание их собственной кармической монады в рамках гораздо более широких циклов «смерть — повторное рождение».
Естественно, возникает соблазн рассматривать эти данные как подтверждающие концепцию сансары. Но возможна и иная интерпретация трансперсонального опыта, исходящая из определенной реконструкции архаического мировосприятия и механизмов передачи информации от поколения к поколению.
Коснемся сначала некоторых особенностей архаического восприятия, не забывая при этом, что прямая экстраполяция характеристик мышления ныне живущих этносов (находящихся на ступенях развития, по некоторым параметрам близких к развитию человека в ранние периоды его истории) на понимание специфики восприятия и мышления архаичных культур, сталкивается с известными трудностями. Мы не можем быть уверены в том, что в результате интересующее нас явление получит адекватную интерпретацию. Скорее можно говорить о выявлении тенденции, некоторой направленности процессов, которая намечается на базе такого сопоставления. Специфическое мироощущение представителей некоторых современных нам этносов должно, видимо, рассматриваться лишь как более слабая копия, слепок того типа восприятия, которое было присуще людям архаичных культур.