Должен добавить я: как бы материя разных составовНи была сплочена, все же способна она размягчатьсяИ, подвергаясь влиянию силы какой-нибудь, можетСтать чем угодно нам: воздухом, паром, водой и землею.Наоборот, если б мягкими были первичные тельца,То не постигли б мы, как из них твердый кремень и металлыПроизойти бы могли. И природа во всех отношеньяхВсех оснований своих лишена бы была совершенно.Сильны зачатки первичные плотностью и простотою.Чем же тесней они сплочены, тем они крепче способныСдерживать все и притом обнаружить могучие силы.
Если допустим, предел раздробления тел не поставлен,Все ж несомненно, что кое-какие тела сохранилисьОт стародавних времен и доныне еще существуют,Превозмогая опасности всякие и разрушенье.Но так как хрупкой природою все обладают предметы,То непонятно нам было бы, как всем телам этим древнимЖизнь сохранить удалось под ударами стольких столетий.Вследствие этого точный предел установлен для жизниИ для развитья, присущего каждой породе созданий.И по законам природы всегда установлено точноВсе, что возможно и что невозможно для каждой породыБез изменения. Даже напротив, с таким постоянствомВсе проявляется здесь, что у птиц одного и того же семействаМы замечаем на теле всегда одинакие пятна.А потому вещество неизменное быть должно в телеКаждой породы. Когда бы первичные тельца в природеБыли бы склонны меняться как-либо под разным влияньем,То никогда мы не знали бы, что породить они могутИли не могут, какие границы поставлены силеРазных существ и какие пред ними конечные цели,И в поколеньях родящихся не повторялись бы вечноСклонности, нравы, движенья, привычки и свойства породы.
В каждом предмете бывает последняя, крайняя точка;Точка, которая неуловима для нашего чувстваИ, несомненно, частей составных никаких не содержит.Это – наименьшее тело в природе. Отдельно от прочихНе существует оно, и значенья оно не имеет,Так как само существует как часть лишь другого предмета,Первая и в то же время последняя. Части такие,Сходные между собою по роду, теснятся друг к дружке,Чтобы, сполна, воедино, наполнить природу вещами.И так как сами они по себе не имеют значенья,То бытие обеспечить стремятся взаимным сцепленьем.Но не ввиду только встречи взаимной так сплочены тельца;Более в силу тех свойств, что присущи всем тельцам простейшим.Их уменьшать и урезывать не допускает природа,Оберегая всегда их в себе как зачатки предметов.К этому: если бы не было в мире наименьшего тела,Тело мельчайшее из бесконечных частей состояло б,И без конца пополам бы делилися в нем половины.Мы бы не видели разницы между мельчайшею вещьюИ величайшей. Подобно тому, как и в целой вселеннойВещи в числе бесконечны, так каждое малое телоРавным бы образом из бесконечных частей состояло.Так как противно рассудку то здравому и невозможноЭтому верить, то я с убеждением высказать должен:Что существуют тела неделимые вовсе на частиИ по природе наименьшие. Если мы их допускаем,То признавать в них должны неминуемо плотность и вечность.Далее, если б природа творящая не разлагалаВсе то, что создано ею, на части мельчайшие эти,То из погибших вещей уж создать ничего не могла бы,Так как в телах, состоящих из многих частей, не бываетНеобходимых условий материи производящей,Как то: сцепленья различные, вес, столкновенья, удары,Также движение, через которое все возникает.
Вследствие этого, думаю, те, что огонь почиталиПроизводящей материей и из огня выводилиВесь существующий мир, далеки чрезвычайно от правды.Муж Гераклит поучал так, первейший застрельщик сраженья,Славный туманностью речи скорей средь людей недалеких,Чем среди вдумчивых греков, ретивых искателей правды.Глупые люди всегда почитают и любят не малоВсякие обиняки, что скрываются между словами,Правдой лишь то признавая, что слух им приятно ласкает,То, что прикрашено блеском речей и красивых созвучий.Но я спрошу, – почему столь различными могут быть вещи,Если и подлинно все они в пламени чистом возникли?Мы ничего не получим, сгустим ли огонь мы горячийИли его разредим, если части огня по природеОднообразны и сходны с огнем вообще в его целом.Через сближенье частиц увеличим мы пламя;Эти частицы рассеяв, его мы, напротив, ослабим;Но ничего не случится другого от этой причины,В том будь уверен ты; и никогда столь различные вещиОт разреженья огня и сгущенья его не возникли б.