►(В.И. Ленин. Пролетарская революция и ренегат Каутский. – Соч., XXIII, 338 // 37, 241 – 242.)
Каутский пожелал подойти к вопросу таким образом, чтобы начать с определения «слова» диктатура.
Прекрасно. Подойти любым образом к вопросу – священное право всякого. Надо только отличать серьезный и честный подход к вопросу от нечестного. Кто хотел бы серьезно отнестись к делу при данном способе подхода к вопросу, тот должен был бы дать свое определение «слова». Тогда вопрос был бы поставлен ясно и прямо. Каутский этого не делает. «Буквально, – пишет он, – слово диктатура означает „уничтожение демократии“».
Во-первых, это не определение. Если Каутскому угодно уклоняться от дачи определения понятия диктатуры, к чему было бы выбирать данный подход к вопросу?
Во-вторых, это явно неверно. Либералу естественно говорить о демократии вообще. Марксист никогда не забудет поставить вопрос «для какого класса»? Всякий знает, например, – и «историк» Каутский знает это тоже, – что восстание или даже сильное брожение рабов в древности сразу обнаруживали сущность античного государства, как диктатуры рабовладельцев. Уничтожала ли эта диктатура демократию среди рабовладельцев для них? Всем известно, что нет.
►(Там же, 339 – 340 // 37, 243.)
Сначала Каутский совершил подтасовку, заявив явный вздор, будто буквальный смысл слова «диктатура» означает единоличного диктатора, а потом, он, – на основании этой подтасовки! – заявляет, что у Маркса, «значит», слова о диктатуре класса имеют не буквальный смысл (а такой, при котором диктатура не означает революционного насилия, а «мирное завоевание большинства при буржуазной», – это заметьте, – демократии).
Надо отличать, видите ли, «состояние» от «формы правления». Удивительно глубокомысленное различие, совсем вроде того, как если бы мы отличали «состояние» глупости у человека, рассуждающего неумно, от «формы» его глупостей!
Каутскому нужно истолковать диктатуру, как «состояние господства» (это выражение буквально употреблено на следующей же, 21-й странице), ибо тогда исчезает революционное насилие, исчезает насильственная революция. «„Состояние господства“ есть состояние, в котором бывает любое большинство при… демократии…» Таким мошенническим фокусом революция благополучно исчезает.
►(Там же, 311 // 37, 245 – 246.)
Слова «диктатура пролетариата» крестьян отпугивают. В России это пугало для крестьян. Они оборачиваются и против тех, кто это пугало пускает в ход. Но крестьяне знают теперь, что диктатура пролетариата – может быть это слово и слишком мудрое и латинское, – но что она на практике есть та Советская власть, которая передает государственный аппарат в руки рабочих.
►(В.И. Ленин. Доклад на VII Всероссийском съезде Советов. – Соч., XXIV, 609 // 39, 412.)
5. Классовая борьба и новая терминология
Забавно, что слово «communio» («коммуна», «сообщество». Ред.) употреблялось нередко в таком же ругательном смысле, как теперь коммунизм. Так, например, поп Гильбер из Нойона пишет:
«communio novum ac pessimum nomen» («Communio» – это новое и отвратительное слово. Ред.).
►(К. Маркс. Письмо Ф. Энгельсу 27/VII 1854 г. – К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., XXII, 50 // 28, 324.)
Народ сознает величие и значение разыгрывающейся в настоящее время борьбы. Необходимо только найти ту практическую форму, которая даст возможность пролетариату осуществить свое господство. Таковой является советский строй с диктатурой пролетариата. Диктатура пролетариата, – до сих пор эти слова были для масс латынью. Благодаря распространению системы советов по всему миру, эта латынь переведена на все новые языки; практическая форма диктатуры найдена рабочими массами. Она стала понятной широким массам рабочих, благодаря Советской власти в России, благодаря спартаковцам в Германии и подобным организациям в других странах, как, напр., «Комитетам заводских старост» (Shop Stewards Commitees) в Англии. Все это доказывает, что форма пролетарской диктатуры найдена и пролетариат теперь в состоянии практически использовать свое господство.
►(В.И. Ленин. Речь при открытии I конгресса Коммунистического Интернационала. – Соч., XXIV, 5 – 6 // 37, 489 – 490.)