Столь же мало приспособлены к перевозке тяжестей лошади были и в другом отношении. В античности не существовало железных подков, прибиваемых гвоздями к копыту, а именно это придало ногам лошадей дополнительную силу сопротивления и сделало возможным полномасштабное использование их тягловой силы.
Ситуация постепенно меняется начиная с X в. Решающая перемена в использовании рабочей силы животных происходит одновременно с ускоренной корчевкой лесов, с дифференциацией общества, образованием городских рынков, ростом денежного обращения. При всей неприметности для нашего глаза такого совершенствования упряжи, нужно отметить, что оно сыграло на этой фазе не меньшую роль, чем развитие машинной техники — на более поздней фазе развития.
«Невероятная страсть к конструированию»[41], как было однажды сказано об этом времени, привела в XI–XII вв. к расширенному использованию рабочей силы животных. Основная тяжесть была перенесена с шеи лошади на плечи, появились подковы. В XIII в. была доведена до современной формы упряжь и выработана технология использования лошадей и прочих животных в качестве тягловой силы. Тем самым были заложены основания наземной перевозки больших грузов на дальние расстояния. В это же время появляются повозки и начинается мощение улиц. По мере развития транспорта растет роль водяных мельниц. Они приобретают значение, каковым не обладали в античности: к ним стало возможным подвозить зерно издалека[42]. Это также было шагом на пути к дифференциации и росту взаимосвязей, к отчуждению хозяйственных функций от замкнутого в себе поместья.
6. О некоторых новых элементах в строении средневекового общества в сравнении с античным
Изменение поведения и влечений, называемое нами «цивилизацией», теснейшим образом связано с усилившимся переплетением взаимосвязей людей и их растущей зависимостью друг от друга. По тем немногим примерам, что мы имели возможность привести, это переплетение можно увидеть в его становлении. Уже здесь, на сравнительно ранней фазе развития общества, способ социального соединения людей в западном мире по ряду моментов отличается от того, что существовал в античности. Клеточная структура общества начинает дифференцироваться по-новому, хотя при этом и используется многое из доставшегося в наследство от предшествующей фазы, характеризовавшейся высоким уровнем дифференциации институтов. Но те условия, в которых происходила эта новая дифференциация, — а тем самым способ и направление дифференциации — во многом были иными. Иногда говорят о «возрождении торговли» в XI–XII вв. Если имеется в виду некое возвращение к античным институтам, то это, конечно, верно. Без античного наследия вряд ли удалось бы в такой мере и с такой скоростью справиться с проблемами, возникшими в ходе общественного развития. В какой-то степени строительство велось на старом фундаменте. Однако движущей силой здесь выступала вовсе не «учеба у древних». Эта сила была заложена в самом обществе с его автоматически работающими механизмами, в тех условиях, в которых происходила совместная деятельность людей. А сами эти механизмы, сами условия были далеко не тождественны тем, что мы наблюдаем в античности. Широкое распространение получило представление, будто Запад «достиг уровня античности» только в эпоху Возрождения и лишь затем постепенно его «перерос». Но даже в том случае, если вообще допустимо говорить о «перерастании» или «прогрессе», все равно следует помнить, что структурные закономерности развития и его направление, представлявшие собой нечто новое в сравнении с античностью, впервые заявляют о себе вовсе не в эпоху Возрождения — в известной мере они заметны уже на той фазе экспансии и роста, о которой шла речь выше.
Два структурных отличия необходимо отметить особо. Первое сводится к тому, что средневековое общество Запада не располагало дешевой рабочей силой пленников, рабов. Даже там, где такая рабочая сила имелась в наличии (а примеров тому найдется немало), она уже не играла значительной роли в строении общества в целом. Это обстоятельство сразу дало социальному развитию Запада иное по сравнению с античным миром направление.
Не менее важным было и второе отличие. О нем мы уже упоминали: заселялись не только морское побережье и берега рек, но также значительная часть удаленной от водных путей сообщения суши, где прокладывались наземные транспортные артерии. Благодаря этим двум тесно связанным друг с другом моментам перед людьми западного общества изначально стояли проблемы, не известные античности. Под воздействием данных факторов общественное развитие пошло в ином направлении. Причиной малой роли рабской силы в поместных хозяйствах могло быть отсутствие значительного числа рабов или наличие достаточного для удовлетворения потребностей воинского сословия местных крепостных. Как бы там ни было, при незначительной роли рабского труда отсутствовали и социальные закономерности, типичные для рабовладельческого хозяйства. Своеобразие западного общества становится понятным только с учетом этих специфических закономерностей. И разделение труда, и взаимосвязь между людьми, характеризуемые многосторонней зависимостью друг от друга высших и низших слоев (которая оказывала влияние на структуру влечений у обоих слоев), по-разному развиваются в рабовладельческом обществе и в обществе с более или менее свободным трудом. Оказываются различными не только социальные противоречия, но даже функции денег, не говоря уж о том, какое значение свободный труд имел для развития орудий производства.
41