— Не поймите меня неправильно, Минерва. Но порой взгляды Долорес бывают весьма радикальны. К примеру, недавно она отзывалась о кентаврах как о скотине, место которой на ферме. И ее довольно жесткие взгляды относительно маглов — некоторым они кажутся слишком… жестокими.
Минерва почувствовала, как по спине пробежал холодок. Ей казалось, что Долорес отказалась от своих студенческих взглядов. И услышать сейчас подобное от ее начальника оказалось крайне неприятным.
— Она еще молода и многого не понимает, — она изо всех сил старалась сгладить острый угол. — Уверена, со временем она изменит свое мнение. Вспомните, еще недавно половина Министерства считала также.
Гейлек неопределенно пожал плечами, но судя по выражению его лица, слова Минервы не слишком его обнадежили. Признаться честно, Минерву тоже.
— Что я пропустил? — раздался у нее за спиной веселый голос, и Урхарт плюхнулся обратно на свое место.
— Ничего интересного, — улыбнулась Минерва, но всё оставшееся время, что они провели за беседой, она то и дело мысленно возвращалась к словам Мортимера.
Разговор с Гейлеком весь день не выходил у нее из головы. Поверить, что Долорес могла подставить собственного коллегу ради повышения, Минерва не могла. Ведь она знает Долли. Да, Долорес мечтает о высокой должности. Но не такой же ценой!
Сегодня была пятница, и Минерва решила не возвращаться в Хогвартс. К тому же Долорес обещала устроить небольшой праздничный ужин в честь повышения. К тому моменту, как Минерва вернулась в их квартиру, она полностью убедила себя в ошибочности выводов Мортимера. Настроение от этого сразу улучшилось, и Минерва не без удовольствия втянула носом аппетитные ароматы, доносившиеся с кухни. Долорес что-то колдовала у плиты, полностью увлеченная процессом, и не заметила, как МакГонагалл, ступая практически бесшумно, подошла к ней.
— Ммм… мое любимое. Пахнет аппетитно, — с улыбкой проговорила она, обнимая девушку сзади за талию. — Думала, твой конек это выпечка.
— Я много практиковалась.
Долорес чмокнула любимую в щеку, а затем, немного помедлив, поцеловала в губы. Поцелуй вышел долгий, так что аппетитно шкварчащее на плите рагу едва не подгорело.
Почти весь ужин Долорес болтала без умолку, рассказывая о грандиозных планах на будущее, а Минерва с улыбкой наблюдала за ней. Кажется, все ее страхи окончательно рассеялись, уступив место чувству нежности и гордости.
— Ты бы видела лицо МакКормака, когда ему объявили, что он уволен, — рассмеялась Амбридж, убирая со стола тарелки и расставляя чайный сервиз. — Я испекла торт, надеюсь, тебе понравится. Так вот, лицо у него было, скажу тебе, — она снова весело засмеялась.
Минерва почувствовала, как по спине пробежал холодок, и что-то в груди предательски сжалось.
— Разве тебе не жаль его? — осторожно спросила она, невольно всматриваясь в улыбающееся лицо Долорес. — Мне казалось, вы неплохо общались.
Амбридж пренебрежительно фыркнула.
— Он ничего из себя не представлял, только зря занимал должность. Но теперь это в прошлом, и уж я наведу там порядок. Попробуй-ка вот это, — она с улыбкой протянула МакГонагалл блюдце с черничным пирогом.
Минерва взяла его практически машинально. Мысли летели в голове со скоростью несущегося под откос локомотива.
— Долорес, я хотела спросить, — осторожно начала она, испытывающе глядя на девушку. — Та история с пропажей документов, из-за которой уволили МакКормака…
— Откуда ты знаешь?
Улыбка тут же исчезла с ее лица.
— Гейлек рассказал. Мы обедали сегодня с ним и Элфинстоуном возле Гайд-парка.
— Ты виделась с Урхартом? — дрогнувшим голосом проговорила Амбридж, откладывая в сторону вилку с наколотым на нее куском пирога.
Минерва неопределенно пожала плечами, уже понимая, что видимо зря упомянула своего бывшего начальника. Долорес всегда слишком остро реагировала на их с МакГонагалл общение.
— Им с Мортимером нужна была консультация анимага по тому делу с кражей, о котором ты рассказывала.
Долорес напряженно молчала, уставившись в тарелку.
— Долли, — Минерва осторожно накрыла ладонь девушки своей, — ты ведь не имеешь отношения к пропаже тех документов?
Но казалось Амбридж едва ее слышит. Она так и продолжала угрюмо молчать, уставившись в одну точку.
— Долорес, — Минерва решила предпринять еще одну попытку, но Амбридж внезапно вырвала руку и выскочила из-за стола.
Совершенно не ожидавшая такой реакции, Минерва невольно отстранилась, успев лишь заметить блеснувшие на ресницах девушки слезы.
— Какая разница! Его уволили и точка! Он сам виноват, что не следил за бумагами! — вдруг выкрикнула Амбридж. — Кто угодно мог взять их!
— Но их взяла ты, — тихо проговорила МакГонагалл, и в голосе ее прозвучала какая-то обреченность. Она смотрела на стоящую перед ней девушку и не могла поверить в происходящее. — Что же ты наделала, девочка…
Видимо в ее взгляде слишком сильно сквозило осуждение, потому что Долорес вдруг испугалась. Что если своим поступком она оттолкнула любовь всей своей жизни? В туже минуту она бросилась к Минерве, упав перед ней и обхватив ее колени, прижимаясь мокрой от слез щекой к шелковой ткани платья.
— Прости меня. Я лишь хотела продвинуться по службе, что бы ты могла гордиться мной. А он…он был никчемным, я работаю гораздо лучше, все тебе скажут, — она подняла заплаканное лицо, взглянув на МакГонагалл. — Только не оставляй меня, прошу. Я больше никогда так не сделаю. Обещаю. Ты нужна мне, Минерва. Очень нужна.
В ее глазах, словно в двух бездонных озерах, плескался почти животный страх. Больше всего она боялась разочаровать МакГонагалл. И теперь, видя осуждение в ее глазах, ей было страшно, она боялась потерять ее расположение, ее любовь. Это Урхарт виноват! Во всем виноват Урхарт! Если бы не он, Минерва ничего бы не узнала.
— Нам следует все рассказать Гейлеку. МакКормака должны вернуть на работу.
— Но тогда, — всхлипнула Долорес, — тогда уволят меня. Гейлек мне не простит. Меня никогда больше не возьмут на работу в Министерство, и я стану как отец, жалкой и никому ненужной.
Последние слова она произнесла почти шепотом с такой обреченностью, что у Минервы внутри все сжалось в комок от жалости. Она ласково погладила девушку по волосам в попытке приободрить.
— Я поговорю с ним, попрошу, чтобы тебя не увольняли. Он послушает…
Но Долорес отрицательно покачала головой, медленно поднимаясь с пола. Слезы почти высохли, и теперь она смотрела на Минерву с обреченной покорностью.
— Ты сама знаешь, этого не будет. Даже если тебе удастся уговорить Гейлека, убедить главу Отдела ты не сможешь. Мистер Крауч не станет слушать. И даже Урхарт тебе не поможет.
— И всё же я попробую, — решительно проговорила МакГонагалл.
Всю ночь она просидела в гостиной, глядя на трепещущее пламя свечи, догорающей на столе. Она размышляла. О том, как лучше преподнести всё начальнику Долорес, так чтобы ее вина в этом деле казалась минимальной. Но большей частью она думала о самой Долорес, вспоминая, как сильно она радовалась, когда сова принесла ей письмо из Министерства с сообщением о принятии на работу, как она волновалась в свой первый день, с каким упоением рассказывала Минерве о рабочих делах. Это была ее мечта, и теперь Минерва собиралась лишить ее этой мечты. Из-за одной глупой ошибки, совершенной одной глупой девчонкой.
На следующее утро, когда Долорес вышла из спальни, Минерва, полностью одетая, домывала посуду на кухне. Это была ее привычка, казавшаяся Амбридж довольно странной — Минерва любила мыть посуду без помощи магии, обясняя, что это ее успокаивает.
За всю ночь Долорес не сомкнула глаз, и теперь последствия бессонной ночи были хорошо видны на ее лице: под глазами залегли темные круги, кожа выглядела бледной и болезненной, а потухшие голубые глаза смотрели с затаенной обреченностью - так смотрят заключенные Азкабана перед поцелуем дементора.