— Вы, очевидно, на чердаке, сударь? Что вы там делаете? Как вы туда попали? Вам должно быть жарко и душно. Солнце, однако, припекает…
— А где же мне быть, Сир? Как я могу оставить без присмотра мою госпожу. Здесь самое удачное место для наблюдения за обстановкой и за контролем складывающейся ситуации.
— Спорить с вами не буду, возможно, это и так, но почему вы не спуститесь к нам и не разделите с нами трапезу? И как вы можете полностью контролировать ситуацию, находясь на верху? Здесь, внизу, это делать значительно легче и проще, — вежливо и иронично произнёс я. — Почему вы не объявились вчера?
— Ваше Величество, ну Вы же прекрасно понимаете причину моего необычного месторасположения. Я, как и любой здравомыслящий человек, опасаюсь АНТРА, не боюсь в этом признаться. Вы же знаете, как он реагирует на вооружённых людей. Вчера, после того, как Вы изволили заснуть, и в последующее время я, по понятным причинам, не мог появиться в доме. ГРАФИНЯ в свою очередь опасалась выйти из него без Вашего ведома. АНТР просто не позволил бы ей это сделать. Я и прислуга зашли в дом только утром, когда Вы изволили совершить пробежку со своим спутником, так сказать… Прежде, чем я спущусь, пожалуйста, отзовите АНТРА.
Я почему-то долго не размышлял над его словами и сразу всё понял. Это имя, а вернее, прозвище, произнесено уже в третий раз. Так, значит, моего Пса зовут АНТРОМ!? Ну что же, мне нравится. АНТР, АНТР… Коротко, рублёно, с привкусом силы и мощи! То, что надо!
ЗВЕРЬ, а вернее, АНТР в это время всё также спокойно сидел посреди комнаты и задумчиво созерцал потолок, словно раздумывая, в каком именно месте, если понадобится, пробить его в решительном броске.
— ЗВЕРЬ, пожалуйста, погуляй, — моя рука указала Псу на дверь.
Он, не теряя достоинства, несколько секунд посидел на прежнем месте, а потом с гордо поднятой головой, неторопливо и тяжело вышел в другую комнату. Сверху донёсся облегчённый вздох, неожиданно открылся ранее не замеченный мною люк на потолке комнаты и из него шумно вывалился огромный мужчина. Он в падении сотряс весь дом, впрочем, приземлился на удивление удачно и, видимо, безболезненно.
Доблестный БАРОН был облачён в довольно тяжёлые доспехи, очевидно, предназначенные для возможной защиты от АНТРА. На его широком поясе висел длинный меч. Могучие плечи, мощные руки и ноги, внушительный живот, седые длинные волосы и борода, рублённое красное лицо. Самый настоящий, классический Барон!
Откуда я это знаю? Каковы источники сего знания? Почему классические Бароны должны выглядеть именно так, а не иначе, откуда этот стереотип? Он, очевидно, сформировался у меня на основе чего-то, каких-то прошлых знаний, которые таились в моей несчастной и пока пустой голове. О, как я устал от незнания и ещё больше от полу-знания! Чёрт возьми, как же мне побороть это проклятое и треклятое беспамятство!?
Между тем мужчина глубоко склонился передо мною в поклоне и произнёс низким хриплым голосом:
— Первый Горный Барон Первой Провинции Первого Острова приветствует Вас, Сир.
— Рад вас видеть, сударь. Я вижу, что жизнь ГРАФИНИ находится в надёжных руках. Ну что же, присоединяйтесь к трапезе.
— Благодарю Вас, Ваше Величество, постараюсь служить Её Сиятельству, как и прежде, до последней капли крови.
— Да что же вы всё об одном и том же! «Отдать жизнь, служить до последней капли крови!». Право, БАРОН, я думаю, что до всего этого дело не дойдёт, но стремление ваше, конечно же, похвально. А вообще, чувствую, что кровь нам пролить придётся, и не малую. Дай Бог, чтобы достаточная толика её всё-таки всегда продолжала течь в наших жилах. Но давайте пока не будем о грустном, господа, не пора ли всё-таки перекусить?
БАРОН снял с себя тяжёлый панцирь и вздохнул с глубоким облегчением, а потом охотно присоединился к нам. Зазвенели тарелки под натиском ножей и вилок, поднялись бокалы. Аппетит у всех был отменным, завязалась лёгкая и непринуждённая беседа, в основном между ГРАФИНЕЙ и БАРОНОМ. Я же сидел с задумчивым и суровым видом, как и полагается в таких случаях настоящему Королю, радеющему о судьбе своего далёкого и неожиданно покинутого Отечества.
Я иногда и чаще всего невпопад рассеянно поддакивал собеседникам, напряжённо пытался вникнуть в смысл беседы, на редкие и по большей части непонятные вопросы отвечал абстрактно, неопределённо, многозначительно и расплывчато.
— Кстати, господа, надо же подумать и о Псе, вернее, э, э, э …об АНТРЕ. Не мешало бы его покормить. Где находятся ваши припасы? — произнёс я, как бы, между прочим.