Из представления рижского гражданского губернатора г. Егора фон Фелькерзама генерал-губернатору барону Палену от 15-го августа 1830 года за № 72-м видно, что «мещанин Дорофей Дмитриев Емельянов имел от губернского директора училищ свидетельство, выданное 28 сентября 1828 года за № 649-м, на право преподавания в первоначальной школе».
Правительство не обращало на эту школу никакого внимания со дня ее основания, почти современного основанию самого гребенщиковского заведения, до 1830 года, и история школы во весь этот спокойный период вовсе не занимательна. Наибольший интерес она представляет не как педагогическое учреждение, а как приют, в который «подбирали с улиц» бедных детей. В ней учили чтению, письму да арифметике и потом обученных всему этому мальчиков пристраивали в лавки к торговцам или в ученики к ремесленникам, а из голосистых формировали хор для молитвенного пения. Из разговоров с бывшими учениками гребенщиковской школы, из которых иные уже оставили раскол, я убедился, что в этой школе, а равно и в школе Желтова, была та же программа, что и в псковской школе. Умнейшие из раскольников, способных мало-мальски оценить достоинства этих школ, не выражают никакого сочувствия ни к их курсам, ни к методам преподавания. Но и они неутешно сетуют о ней, как об учреждении, чрез которое ныне погибающие «карманщики» все-таки могли делаться людьми, способными зарабатывать кусок хлеба простым, мало благодарным и очень тяжелым, но честным трудом. О какой-нибудь политической пропаганде или о стремлении внушить ребенку в школе ненависть к господствующей церкви, как было будто у Ковылина, здесь и не помышляли, а учили своим «оксиям» да «овариям», пока сами не получили последней конечной аварии.
Как и с какого повода в Петербурге вспомнили о рижской гребенщиковской раскольничьей школе, я не мог добиться в делах рижского генерал-губернаторского архива. Старик П. А. Пименов, служащий нынче попечителем, говорил мне, что обществу вздумалось, будто бы, попросить правительство не то о субсидии для школы, не то о расширении ее программы, и эта-то просьба и была причиною гибели школы. В какой степени это верно, отвечать не могу, но как бы там ни было, а из дел архива видно, что Лифляндский, Эстляндский и Курляндский генерал-губернатор и попечитель Дерптского учебного округа барон фон дер Пален в августе 1830 г. нашел себя обязанным «довести до Высочайшего сведения: с чьего дозволения заводит школы совет Рижского старообрядческого общества? Какие учители находятся в означенных школах? И имеют ли они законное на то право?»
Барон Пален, будучи попечителем учебного округа, в котором находилась школа, нашел сообразным затребовать нужные ему о ней сведения от рижского гражданского губернатора Егора фон Фелькерзама. Г. фон Фелькерзам, хотя и не обязан был ведать дела школы ближе попечителя, отрапортовал ему, однако (15-го августа 1830 г. № 72), что «совет Рижского старообрядческого общества ныне вновь никаких школ не заводит, а содержит школу при молельне и богадельне своей с самого основания последних, в которой воспитанием детей руководствуется назначениями, изображенными в правилах, утвержденных 20 февраля 1827 г. предместником барона Палена для управления богадельни, больницы, сиротского отделения и школы Рижского старообрядческого общества, гл. 12, ст. 22, § 114–125 о сиротах, новорожденных и подкидышах и гл. 13, ст. 23, § 125–140 об обязанностях учителя, с которых (очевидно, не с обязанностей, а с правил) выписка представляется».
Вот выписка из этого интереснейшего и редкого документа:
Из правил на управление богадельни, больницы сиротского отделения и школы рижского старообрядческого общества, утвержденных 20-го февраля 1827 года
Глава двенадцатая
Статья 22
О сиротах, подкидышах и новорожденных
§ 114
«Принимаемых в богадельню воспитанников до 8-летнего возраста распределять между богаделенными женского пола, наиболее здоровыми и хорошего поведения, внушая им за ними иметь бдительное смотрение, радея об них, как то родители о своих собственных детях, учинить обязаны со всею осторожностию и человеколюбием. О таковых принимаемых воспитанниках равным образом объявлять каждый раз полиции и сверх того вести об них с большею точностию книгу, замечая в оной, какого именно они вероисповедания».