О разграничении белорусских и церковнославянских памятников

Указанными чертами, конечно, не ограничивается противопоставление белорусского и церковнославянского языков. Количество таких дифференциальных признаков можно значительно увеличить. Хотя при этом несколько усложняется анализ, зато более надежными должны быть выводы. Так, может быть привлечено соотношение в памятнике слов с начальными о и е (озеро, осень и езеро, есень) и ро‑ и ра‑ (ровный, розум и равный, разум). Грамматический анализ может быть распространен и на такие явления, как окончания существительных женского рода основ на і в творительном падеже единственного числа (ночью, печалью, радостью и ночію, печалію, радостію), формы существительных мужского рода в именительном падеже множественного числа с основой на заднеязычные (волки, слуги, ученики и волци, слузи, ученици) и окончания существительных мужского рода родительного падежа множественного числа (ветровъ, греховъ, плодовъ и вѣтръ, грѣхъ, плодъ). В системе глагола обращают на себя внимание способы выражения прошедшего времени: в памятниках на белорусском языке практически отсутствуют аорист и имперфект, весьма распространенные в церковнославянском языке. Церковнославянские и белорусские памятники последовательно противопоставляются также употреблением специфической для каждого языка лексики, например: адъ—пекло, брань—война, брашно—кормъ, верига—ланцугъ, воин—жолнер, время—часъ, глаголати—мовити, гордый—пышный, господинъ—панъ, десный—правый, днесь—ныне, жертва—офера, иго—ярмо, истина—правда, кроткий—тихий, мир—светъ, недугъ—немоць, обрести—найти, оружие—зброя, перстъ—палецъ, питати—кормити, плоть—тело, разорити—сказити, риза—шата, советъ—рада, трапеза—столъ, хранити—стеречи, чадо—детя, юность—молодость, языкъ—народъ и т. д.[8]

Наложение сетки этих дифференциальных признаков на каждый конкретный текст дает возможность с более или менее достоверной степенью вероятности делать заключения о языковой основе смешанных белорусско-церковнославянских памятников. Так, например, в белорусском языкознании до нашего времени все еще спорным остается вопрос о характере языка изданий белорусского первопечатника Ф. Скорины. В прошлом большинство исследователей признавало церковнославянскую основу языка переводов Ф. Скорины (С. Б. Линде, А. И. Соболевский, И. В. Волк-Леванович, А. В. Флоровский). Позже в белорусской языковедческой литературе получила распространение эмоционально-патриотическая точка зрения, согласно которой язык белорусского первопечатника определяется не по его внутренней структурной характеристике, а по внешней, функционально-социальной роли (Т. П. Ломтев, М. А. Алексютович, С. К. Майхрович)[9].

Между тем наложение сетки из пяти вышеприведенных основных признаков на тексты изданий Скорины дает основание, как кажется, более определенно говорить о языке его переводов. С этой точки зрения нами были обследованы пять книг из «Библии» Ф. Скорины (общий объем обследованного текста составляет 458 страниц издания). Результаты этого изучения в абсолютном и округленно в процентном выражении приведены в следующей таблице.

		Существительные на		Формы		Причастия на		Окончания глаголов		Окончания прилагательных
		‑ие	‑ье	полногласные	неполногласные	‑щ‑	‑ч‑	‑ши	‑шь	‑ага	‑ого
Книга Исход	кол-во	602	00	770	10	133	7	215	123	122	150
	%	100	00	99	1	95	5	64	36	45	55
Книга Судей	кол-во	127	1	472	15	63	1	57	12	31	26
	%	99	1	97	3	98	2	83	17	54	46
Книга вторая Царств	кол-во	150	5	495	25	60	11	59	32	29	22
	%	97	3	95	5	84	16	65	35	57	43
Книга Иудифь	кол-во	105	1	356	28	60	11	21	8	23	24
	%	99	1	93	7	84	16	72	28	49	51
Книга Есфирь	кол-во	71	00	243	5	45	3	16	7	18	25
	%	100	00	98	2	94	6	70	30	42	58
Всего: {	кол-во	1055	7	2336	83	361	33	368	182	223	247
	%	99	1	97	3	92	8	67	33	47	53

8

Применительно к белорусской письменности церковнославянской лексикой можно считать и такие общеславянские лексические средства, которые не вошли в белорусский язык, но сохранились в церковнославянском.

9

Обзор разных точек зрения о языке Ф. Скорины сделан нами в статье «Мова друкаваных выданняў Ф. Скарыны» (Сб. «450 год беларускага кнігадрукавання». Мінск, 1968).