Прослужило творение Иезекииля Бейкера до 1838 года, когда ему на смену пришёл так называемый «брауншвейгский» штуцер.
Штуцер Бейкера, штык-кортик и натруска-рожок. Длина штуцера 1168 см, длина ствола 762 мм, вес 4,1 кг, калибр .614 (15,6 мм), семь правых нарезов, начальная скорость пули 305 м/с.
Семистволка.
С первых дней появления в Европе огнестрельного оружия многостволки будоражили воображение оружейников. Фитильный, а потом и кремневый, замки плохо подходили для одновременного воспламенения пороха в нескольких стволах, но попытки предпринимались.. Результаты усилий «самоделкиных» встречали особенно тёплый приём на флоте. Всякая морская схватка оканчивалась абордажем, а в рукопашной пара-тройка пущенных во врага сверх плана пуль порой решала её исход. С качающейся под ногами палубы целиться и жахать из тяжеленной бандуры несподручно, поэтому многоствольные монстры устанавливались на вертлюги. Тоже не выход: мало того, что заряжать хреново, да вдобавок где гарантия, что враг будет атаковать с того боку, где у нас стоит многостволка?
Руководствуясь вышеприведёнными соображениями, оружейник Джеймс Уилсон решил создать залповую игрушку, из которой можно было бы палить с рук, как из «Браун Бесс». Изготовленный Уилсоном прототип имел шесть стволов, закреплённых вокруг центрального, от вспышки заряда в котором вспыхивал заряд пороха в остальных. В 1779 году изобретатель предложил своё детище на суд комиссии Палаты Вооружений, ибо многостволку он делал с расчётом на сухопутные войска. Демонстрация чудо-оружия не произвела на представителей армии желаемого впечатления. Его сочли не подходящим для пехоты. Зато семистволку на ура приняли флотские, видя в ней идеальное оружие для залповой стрельбы с мачт по вражеской палубе. В 1780 году адмиралтейство поручило оружейной фирме Генри Нока изготовить два опытных образца, испытав которые, заказало ещё 500. Первые три или пять экземпляров (источники расходятся во мнении) были нарезными. Потом одумались: заряди-ка семь стволов, с усилием пропихивая по нарезам каждую пулю! Этот контракт намертво связал семистволку с именем Генри Нока. И по сей день мало кто из авторов, упоминая залповое ружьё, вспомнит Уилсона; пишут о «семистволке Нока», в лучшем случае, о «семистволке Уилсона-Нока».
Многостволку флот заказал отнюдь не из любви к диковинам. На Атлантике кипели бои с судами американцев, поддерживаемых Испанией и Францией. В сентябре 1782 года адмирал Ричард Хоуи был командирован охранять транспорты, посланные для освобождения осаждённого британского гарнизона Гибралтара. Предстояла драка, и Хоуи постарался экипировать своих ребят по высшему разряду. Под «высший разряд» попали и семистволки: на каждый линкор их взяли 20 штук, на каждый фрегат 12.
Очень скоро иллюзии относительно нового оружия у флотских подрассеялись. Как и всякий курьёз, многостволка обладала кучей недоработок и неисправимых пороков. Переносное залповое ружьё для пальбы с реев по палубе противника оказалось хитрой своенравной тварью. Вопреки замыслу изобретателя вспыхнувшая затравка поджигала порох далеко не во всех стволах одновременно, и при перезарядке стрелок вынужден был гадать, какие стволы выстрелили, а какие нет, рискуя в случае повторной зарядки лишиться головы и рук (ствол-то от двойной зарядки и разорвать может). Плюс, в горячке боя легко перепутать, какой ствол ты только что зарядил, а какой ещё нет. Для ведения огня с мачт семистволка и вовсе не годилась. Во-первых, сноп искр при выстреле грозил воспламенить оснастку собственного корабля. А, во-вторых, отдача, подобная, как точно заметил Бернард Корнуэлл, «…удару копыта взбесившегося мула» С мачты стрелка сбрасывало на раз, да и на земле часто ломало плечо или ключицу. Рекомендация Палаты Вооружений вдвое уменьшать порцию пороха в заряде не слишком пособила. От многостволки шарахались самые дюжие и отчаянные матросы, что проняло неспешных обычно чиновников. Оружие было объявлено опасным в использовании. В 1805 году его списали. Нок, ещё на что-то надеясь, некоторое время пытался сбагривать семистволки гражданским лопухам как спортивное оружие, но успеха не добился. Плохую репутацию пугача не могли превозмочь ни украшения ложи, ни внешние усовершенствования. В конце концов, Нок тоже махнул на семистволку рукой.
Залповое ружьё Уилсона-Бейкера. Калибр .46 (12 мм) Вес незаряженного оружия 5,8 кг. Современные реконструкторы, пулявшие из семистволки, отмечают, само собой, жуткую отдачу, против коей не помогают никакие современные ухищрения, и то, что при выстреле с пяти метров мишень поражают, в среднем, две пули из семи.
Так и сгинула бы семистволка в Лете, кабы не Голливуд. В 1960 году выходит фильм «Аламо», повествующий о техасской заварушке 1836 года (желающих знать подробности тех событий отсылаю к опусу А.Бушкова «Неизвестная война». О Техасе там тоже кое-что есть. И не врёт ведь, собака, но как интерпретирует!) В руках у соратника главного героя красуется наша старая знакомая, хотя каким ветром её занесло вглубь американского континента спустя три десятка лет после отставки с флота, ведает лишь Господь и американец-сценарист. Спасибо, что семистволка, а не Калашников. Возможно, этот фильм и навёл Корнуэлла на мысль вооружить сержанта Харпера семиствольным ружьём. Возможно.
Оружейники – большие фантазёры. В 70 годах XIX века в Праге продавались «Электрические» ружья. Нет, они не стреляли электричеством. В пустотелом прикладе находилась батарея, дававшая искру для воспламенения порохового заряда.
Палаш Шарпа.
Многая знания – многая печали. А ещё большая «печали» - знания поверхностные. Переводя «Выкуп Шарпа», я спотыкнулся на одном эпизодце. Драгунский сержант Шалон, пробуя палаш Шарпа, презрительно фыркает: «Дрын, а не оружие!» С чего бы такое пренебрежение, недоумённо думал я, ведь французские драгуны и кирасиры вооружались подобными же палашами? Подобными, да не совсем, как выяснилось.
Палаш англичане передрали у австрийцев после нидерландской кампании 1797 года. Чтобы управляться с этим тяжеленным оружием, да ещё и не в седле, от Ричарда Шарпа требовалась недюжинная сила. Судите сами: общая длина палаша – 103 см, длина клинка – 89 см при ширине 4. Французский палаш был поизящней: общая длина – 116 см, клинок – 95 см при ширине 3,5. Увесистый клинок, по всей видимости, должен был компенсировать английской тяжёлой кавалерии отсутствие того, что в те годы, собственно, и делало тяжёлую кавалерию тяжёлой, - кирас. Да, у английской тяжёлой конницы, не в пример французским кирасирам и русским кавалергардам, не было кирас. Может, потому Веллингтон однажды едко заметил, что не хотел бы видеть столкновение четырёх английских эскадронов с четырьмя французскими.
Вверху французский палаш, внизу английский.
Артиллерия, ракеты и всё, что при переводе я бы хотел знать о современном Шарпу вооружении, да не у кого было спросить.
Артиллерия у англичан была весьма на уровне, отчасти потому, что там отсутствовала порочная практика торговли офицерскими патентами. Губил английских пушкарей на поле боя малый боекомплект. Восемьдесят четыре снаряда против положенных ста семидесяти двух у нас, ста пятидесяти у австрийцев и двухсот двадцати двух у французов. Ещё в середине XVIII века артиллеристы повсеместно отказались от раздельного заряжания, перейдя на боеприпас, подобный принятому в пехоте; боеприпас, в котором все необходимые для выстрела компоненты были объединены в единое целое. Ядра, например, закреплялись двумя металлическими полосками крест-накрест в полукруглой выемке деревянного поддона, «шпигеля», и к нему снизу цеплялся мешок с порохом. Такой артиллерийский патрон позволял сократить промежутки между выстрелами и избавлял от неизбежных несчастных случаев (как тщательно бы ни банился ствол, рано или поздно где-нибудь в каверне канала от предыдущего выстрела сохранялся уголёк, поджигавший порцию пороха, забрасываемого специальной лопаткой-«шуфлой»). Впрочем, когда единые заряды кончались, пушкарям воленс-ноленс приходилось прибегать к дедовскому способу.