К началу XIX века был усовершенствован микроскоп, и химики, - народ любознательный, заинтересовались составом еды. В 1820 году Фредерик Аккум (известный потомкам, главным образом, усилиями по внедрению в Англии газового освещения) выпустил в свет «Трактат о подделывании пищевых продуктов и кулинарных ядах». Химик раскрыл глаза согражданам на махинации торговцев, в погоне за прибылью беззастенчиво обманывавших и травивших потребителей. Вместо кофейных зёрен покупатель мог приобрести смесь жжёного гороха, бобов, песка, гравия и щепотки кофе настоящего. За молотый кофе выдавался порошок неясного растительного происхождения, опилки красного дерева и запечённая лошадиная печень. Под маркой чая продавались крашеные сливовые листья или спитая заварка, получившая вторую жизнь посредством вываривания с железным купоросом и овечьим помётом. В сырах Аккум обнаружил вместо пищевого красителя ядовитый свинцовый сурик. Зелёный цвет солёные огурцы, фасоль и зелёный перец получали после обработки медью (кипятили с медными монетами, вымачивали в латунных чанах, мешали с ярью-медянкой). Уксус подкисляли серной кислотой. Скольких бедолаг такая еда отправила раньше срока на тот свет, подумать страшно. Но хуже всего дело обстояло со сладостями. Засахаренные фрукты содержали белую глину и крахмал. Леденцам зелень придавала всё та же медь, а красный цвет – свинцовый сурик. Кремы и бланманже ароматизировались листьями лавровишни. Аккум сообщает, что в некой школе ими отравились и умерли четверо детей. В своей работе химик приводил имена коммерсантов, товары которых подвергались исследованию, а, в силу того, что тогда ещё не знали золотого ныне принципа «что бы ни говорили, лишь бы говорили», очень скоро неудобного правдолюбца выжили на континент. Но начало борьбе за вкусную и, главное, безопасную, пищу, было положено.
Объедаясь начинёнными разной пакостью продуктами, люди той эпохи искренне полагали жуткой отравой то, без чего немыслим наш с вами стол. В 1748 году французский парламент специальным постановлением запретил картофель, как «вызывающий проказу», а помидоры считались такими ядовитыми, что подкупленный Лондоном личный повар Джорджа Вашингтона в 1776 году пытался ими этого самого Джорджа Вашингтона отравить, подав ему блюдо, обильно уснащённое томатами. Кашевар так был уверен в успехе, что сразу накатал донесение хозяевам и положил в тайник, где оно благополучно пролежало многие десятилетия, пока не было случайно обнаружено на потеху нам, помидороедам.
Ост-Индская компания.
Ост-Индская компания мелькает на страницах романов, описывающих индийские приключения Шарпа, а затем всплывает в последней книге серии, в «Дьяволе Шарпа», в качестве владельца острова Святой Елены, где томился Наполеон. Святую Елену от Индии отделяет целый континент, Африка. Одного только этого достаточно, чтобы представить размах, с каким компанейцы вели дела.
В сентябре 1599 года в Лондоне собралась группа купчин, объединённых желанием отхватить кусок пожирнее от ост-индского пирога (Ост-Индией тогда называли территорию от Аравии до Китая, где хозяйничали преимущественно разведавшие морской путь туда португальцы). Пайщиков набралось 101 человек, и уставный капитал не впечатлял: 30 тыс. 133 фунта 6 шиллингов 8 пенсов. В 1600 году Елизавета I всемилостивейше даровала новорождённой фирме право торговать к востоку от мыса Доброй Надежды, приобретать там земли и распоряжаться ими, как заблагорассудится. Проще говоря, Её Величество разрешала своим делягам творить, что угодно на землях, которые ей не принадлежали и к которым она никакого отношения не имела. Первая же экспедиция на Восток окупила все затраты акционеров, вторая принесла 95% навара, третья – 234%.
Португальцы успели сформировать в Индии представление о европейцах, как о жестоких алчных дикарях, и англичанам попервой пришлось нелегко. Тем не менее, удача улыбнулась им в 1609 году. Прибывший ко двору Великого Могола посланник компании Уильям Хокинс, человек весёлый и не дурак выпить, полюбился любившему заложить за воротник правителю, и смог вытрясти из того ряд привилегий для родимой фирмы. А уж когда англичане в 1614 году помогли индийцам отстоять осаждённый ненавистными португальцами город Гогу, Могол Джахангир осчастливил компанейцев правом свободной торговли по всей Индии и беспошлинной в ряде крупных городов. К концу XVII века португальская угроза сошла на нет, зато начали досаждать французы. Хитрые потомки галлов в 1664 году создали собственную Ост-Индскую компанию, захватили город Пондишери и начали подминать под себя княжество за княжеством, тесня английских конкурентов. Империя Моголов давно трещала по швам, и местных раджей устраивала предлагаемая французами система субсидиарных договоров, при которой покой владык охраняли туземные войска, обученные на европейский манер под командованием французских офицеров, в обмен на отказ от самостоятельной внешней политики и денежные субсидии. У англичан достало ума перенять ноу-хау, и к 1761 году с французами в Индии было покончено. Они, правда, долго ещё не могли успокоиться. Наполеон, так тот улучил момент, когда жадные до чужого добра англичане заняли русскую Мальту (хороши союзнички), и заключил с глубоко оскорблённым британской беспардонностью Павлом I договор о совместном походе на Индию через Иран. Островитянам пришлось подсуетиться, организовать в Петербурге заговор, в результате которого император погиб. А останься он жив, кто знает, может, список индийских врагов Ричарда Шарпа пополнился бы каким-нибудь general’ом Grubozaboyschikov’ым.
Английский историк Томас Маколей совершенно справедливо писал, что компания являлась «подданным в одном полушарии и суверенным властелином в другом». Фирма имела собственную армию, в несколько раз превышавшую по численности армию метрополии, собственный флот, бюрократию, чеканила монету и отчитывалась только перед советом директоров. В 1757 году после разгрома войсками компании армии наваба Бенгалии у деревушки Плесси в загребущие ручонки этого товарищества с неограниченной безответственностью попала огромная территория на востоке страны. Золото потекло рекой, и те, кто стоял у истока этого звонкого потока, не стесняясь, набивали карманы: если самой фирме удалось выкачать из Бенгалии за период с 1757 по 1765 гг. 5,26 млн. фунтов стерлингов, к рукам её чиновников на местах прилипло около 3 млн. Индийцев обдирали, как липку всеми мыслимыми и немыслимыми способами, не брезгуя откровенным грабежом и киднеппингом. Суммы, которыми ворочали даже самые мелкие компанейские клерки в Индии, и не снились зажиточным предпринимателям в Англии. К примеру, правитель мелкого княжества Карнатик задолжал служащим компании 880 тыс. фунтов стерлингов, из них 230 тыс. – некоему Полу Бенфилду. Это при том, что Бенфилд занимал должность архитектора Мадраса с годовым окладом в жалкие две сотни фунтов стерлингов. Хищническая эксплуатация несчастной страны обернулась жутким голодом, вспыхнувшем в 1769 году и погубившем половину населения. Скрыть бедствие таких масштабов было невозможно, и в 1773 году компания, оказавшись на грани банкротства, обратилась к правительству с просьбой о помощи.
Властям никогда не нравилось, что какие-то дельцы единолично распоряжаются Индией, но отпихнуть мошенников от кормушки не позволяли, конечно же, старинные английские демократические традиции и впитанное с молоком матери уважение к частной собственности. Проще говоря, большая часть парламентариев прочно сидела в кармане у компании (Упомянутый выше скромняга-архитектор, например, провёл в палату общин семерых депутатов, а потом и сам сделался членом парламента). Но тут уж, что называется, сам Бог велел. В том же 1773 году парламент принимает «Акт об управлении Индией», ставящий действия фирмы под контроль государства, с правом назначения генерал-губернатора. Однако с контролем не очень ладилось. Первый же генерал-губернатор Уоррен Гастингс, отстаивая привилегию своих подчинённых набивать мошну, ни с кем не делясь, стрелялся на дуэли с ревизором короны Филипом Френсисом. Раненый Френсис вынужден был убраться в Англию не солоно хлебавши. Тогда парламентарии создали в 1784 году контрольный совет, с коим совет директоров компании обязан был согласовывать свои действия, а в 1813 нанесли и вовсе уж серьёзный удар, отняв у компании монополию торговли с Востоком. Ост-Индская компания превратилась фактически в подрядчика государства по управлению Индией. Последний гвоздь в гроб старейшей фирмы Британии забило сипайское восстание 1857 года (в его мутной водичке Джонатан Смолл из конандойловского «Знака четырёх» и выудил сокровища, чтобы высыпать их спустя много лет на дно Темзы). Бунт был спровоцирован тем чисто английским высокомерием и непоколебимой уверенностью в своём праве кроить судьбы покорённых народов под свои кривые лекала, что романтик-Киплинг возвышенно именовал «Бременем белого человека» ( В XX веке чернокожий диктатор Уганды Иди Амин, душегуб, не лишённый чувства юмора, заставлял четырёх британских бизнесменов таскать носилки, на которых покоилась его стасорокакилограммовая туша. Сзади шёл швед, держа над головой диктатора зонт. Спектакль так и назывался: «Бремя белого человека». Представляю, какими словами обливающиеся потом англичане костерили покойного автора «Маугли»). Патроны к новым винтовкам Энфильда густо смазывались животным жиром. Верх по-прежнему требовалось скусывать, следовательно, в рот попадала и смазка. Сипаи (туземные войска) прознали, что смазка изготавливается из свиного сала и говяжьего жира. Половина спаев набиралась из мусульман, которым религия запрещает осквернять себя свининой, вторая половина – из индусов, считающих корову священным животным. Начался ропот. Позицию администрации полно выразил главнокомандующий Джордж Ансон: «Я не намерен потакать их скотским предрассудкам!» Принятые этим мудрым военачальником и его не менее мудрыми гражданскими коллегами меры привели к тому, что восстание охватило всю Индию. Британцам удалось его подавить лишь спустя четырнадцать месяцев ценой большой крови. Не справившаяся с очередным кризисом собственными силами Ост-Индская компания была отстранена от управления Индией, и в 1873 году после пятнадцатилетней волокиты, связанной с передачей дел, первая в истории акционерная компания была официально ликвидирована.