Разрыв Генриха VIII с Римом ирландцы не поддержали. Вспыхнул бунт (первое в истории Зелёного острова выступление, остро приправленное пряным соусом религиозной розни, но отнюдь не последнее). Подавив мятеж, Генрих плотно взялся за непокорную Ирландию, искореняя смуту вместе с её носителями. Дело отца продолжила Елизавета I. При ней окончательно сформировалось отношение к ирландцам, как к безмозглым полуживотным, коим прекраснодушные англичане несут свет цивилизации (вот откуда ноги растут будущей идеологии «Бремени белого человека»). С воцарением Якова I ситуация в Ирландии ухудшилась. Усилился религиозный гнёт, а в Ольстер с благословения Его Величества хлынул поток переселенцев из Шотландии.
Сын Якова, Карл I, с ирландцами заигрывал, надеясь опереться на них в своём противостоянии с парламентом. Друг Карла, граф Страффорд, назначенный наместником в Ирландии, отпустил гайки, закрученные при Якове, и поприжал шотландских колонистов. Когда по требованию парламента граф был отозван с поста и казнён в 1640 году, ирландцы снова взбунтовались. Протестантских колонистов резали напропалую (погибло, по оценкам историков, около 4000 человек, 20 % от числа всех переселенцев). Шотландия пришла на помощь своим избиваемым младенцам, послав в Ольстер солдат. Тем временем в Англии лишился головы Карл, а власть захватил Кромвель, для которого любой католик являлся заведомым преступником. Миндальничать с Ирландией лорд-протектор не собирался. Армия пуритан высадилась в 1649 году, и Зелёный остров покраснел от крови. Взяв штурмом город Дрогеда, фанатики устроили настоящую бойню, перебив свыше тысячи горожан без разбора возраста или пола, а остальных спалив в церкви, где те нашли убежище. Военного коменданта Дрогеды, инвалида Эштона, забили насмерть его же деревянной ногой. Эти богоугодные деяния Кромвель в письме именовал «справедливым судом Господа над варварами». Зверства пуританской солдатни в Дрогеде, Уэксфорде и других селениях остались в памяти ирландцев, как «Проклятье Кромвеля». Население острова сократилось с полутора миллионов до восьмисот с половиной тысяч. Сгон с земель при Кромвеле принял массовый характер. Ирландцев вынуждали переезжать в бесплодный и пустынный Коннахт, а на отказников велась настоящая охота: английским солдатам платили по шесть фунтов стерлингов за голову волка и пять – за голову «смутьяна», католического священника или гэльскоязычного учителя. Смерть Кромвеля участи ирландцев не облегчила. Карл II, хоть и симпатизировал католикам, помнил судьбу тятеньки и менять ради ирландцев царский венец на терновый не жаждал. Его младший братишка Яков, будучи католиком сам, настолько неосторожно повёл себя, что престола лишился (спасибо, хоть не головы) и окончил дни в роли приживала при дворе французского короля-солнца. Призвание на трон Вильгельма Оранского сопровождалось очередным витком террора против папистов. У католиков отняли право покупать, арендовать и наследовать землю, давать образование детям, заниматься торговлей, работать в суде, их обложили огромными налогами на содержание англиканской церкви. Продолжилось переселение колонистов из Шотландии и Англии, они, а не ирландцы, занимали ключевые посты в администрации, им, а не коренным жителям, принадлежали 95% ирландских земель.
Восемнадцатое столетие – время, когда у многих народов пробудилось национальное чувство. Не стала исключением и Ирландия. Парадокс, ирландский национализм зародился не в толще замордованного католического большинства, а в тонкой привилегированной протестантской прослойке. Эти джентльмены чувствовали себя одинаково чужими как по отношению к коренным ирландцам, так и к англичанам из метрополии (те воротили нос от любого выходца с Зелёного острова, папист ли он, свой ли брат-англиканин). Когда во Франции грянула революция, радикалы из тайного общества «Объединённые ирландцы» поспешили установить контакты с коллегами-ниспровергателями, чая военной помощи. Надежды их оправдались. Революционная Франции, пребывая в состоянии войны, охотно отправила в 1796 году транспорты с солдатами к ирландским берегам. Погодные условия не благоприятствовали, высадка сорвалась. Хоть и не высаженный, французский десант напугал английское правительство до дрожи в коленках. В Ирландию были направлены регулярные войска и части ополчения. Жестокость их и широко применяемые пытки свершили чудо: протестанты и католики сплотились. Зелёный остров запылал. Повстанцы с тысячей таки подброшенных французами бойцов в конце лета 1798 года разогнали британские войска и, заняв город Каслбар, объявили об учреждении «Республики Коннахт». Просуществовала она недолго. Англичане перебросили на остров подкрепления и покончили с сепаратистами. Из произошедшего власти сделали соответствующие выводы: раз ирландские протестанты, в которых всегда видели опору короля, оказались ненадёжны, ручной дублинский парламент был распущен, и в январе 1801 года Ирландия лишилась остатков автономности, влившись в состав нового государства «Соединённое королевство Великобритании и Ирландии». Вырваться из липких объятий Англии Ирландии удастся лишь сто лет спустя ценой большой крови и маленькой войны (Англо-ирландская война 1919-1921), но это тема отдельного разговора, выходящего за рамки данной книги.
Пару слов напоследок уделю Патрику Харперу. Родился он, по всей видимости, году эдак в 1784, а, так как его родной Донегол граничит с Коннахтом, юноша, наверняка, вдоволь насмотрелся на бесчинства красномундирников, приведшие к восстанию 1798-го. Успел он, возможно, и свободы глоток хватить. В армию ненавистных оккупантов Харпера (опять же, гипотетически) загнала волна репрессий, прокатившаяся по Ирландии после ликвидации «Республики Коннахт». Думаю, через много лет, обзаведясь трактиром в Дублине, бывший сержант не очень-то распространялся о своём боевом прошлом, ибо даже спустя полтора века в независимой Ирландии (не вступившей в войну с гитлеровской Германией, брезгуя оказаться на одной стороне с Англией) не принято было подавать руку тем ирландцам, что всё же завербовались в войско Его Величества для борьбы с нацизмом.
Флаг Великобритании с детства ставил меня в тупик. Нагромождение красно-сине-белых крестиков с треугольничками, как мне казалось, может нести какой-то смысл только в случае, когда словосочетанием «британский флаг» заменяешь «немецкий крест» в известном выражении, состоящем из глагола «порвать» и некоего существительного. Ан нет! Флаг британский составной и появился не сразу. До 1707 года он выглядел просто, как крест Святого Георгия:
В 1707 году Крест Святого Георгия объединили с шотландским крестом Святого Андрея:
И, наконец, крест Святого Патрика… Вот он:
…добавился к двум другим после присоединения Ирландии. Так и народился на свет британский «Юнион Джек»:
P. S. А всё-таки, согласитесь, «британский флаг» лучше сочетается с глаголом «порвать», чем «немецкий крест»…