Встречать невесту принц прислал вместо себя любовницу леди Джерси, а при виде суженой попросил стакан бренди. Внешностью жениха Каролина тоже осталась недовольна, заявив: «…он толстый и совсем не такой красивый, как на портрете!» Не в бровь, а в глаз, - Георг в то время весил больше центнера, изяществом фигуры напоминая бочку, а цветом лица – розовое вино. На венчание принц явился вдребезги пьяным, на вопрос епископа, согласен ли вступить в брак, расплакался. Принни весь вечер наливался спиртным и первую брачную ночь провёл в незажжённом камине, куда рухнул, перепутав его по пьяни с кроватью. Во время медового месяца, по словам Каролины, их дом больше походил на «плохой бордель, нежели на дворец». Тем не менее, Каролина каким-то образом ухитрилась забеременеть, и 7 января 1796 года родила девочку. Принц счёл свой долг перед королевством исполненным, вывез из апартаментов жены лучшую мебель, отобрал подаренные на свадьбу жемчужные браслеты и отдал их леди Джерси, которая не стеснялась носить их публично. В 1798 году супруги расстались окончательно, их конфликт сделался достоянием общественности и широко обсуждался в прессе. В 1800 году принц бросил леди Джерси и вернулся к Мэри Фитцгерберт, но утих всего на шесть лет, после чего вновь ударился в разгул. Миссис Фитцгерберт терпеливо сносила его измены и пьянки, последней каплей стала его громкая связь с леди Хертфорд. В декабре 1809 года Мэри Фитцгерберт порвала с принцем навсегда.
В 1811 году, когда стало ясно, что рассудок навсегда оставил короля Георга III, принц Уэльский был объявлен регентом. В дела государства он особо носа не совал. Его официальная супруга Каролина тем временем вовсю чудила в Европе. Открыто сожительствуя с бывшим официантом Бергами, она на маскараде в Женеве появилась в костюме Венеры, демонстрируя обнажённый бюст необъятных размеров, в Афинах голой танцевала с цыганами, в Бадене на прогулку с герцогом выехала с тыквой на голове. В 1819 году стряпчие принца Уэльского решили, что он может начать бракоразводный процесс, обвинив её в супружеской измене. Список прегрешений Каролины потянул на несколько томов. Дело ускорила смерть Георга III, последовавшая в 1820 году. Каролина, прослышав об этом, примчалась с континента, и её накрыла волна неожиданной популярности: подданные ненавидели нового, некоронованного пока монарха сильнее, чем любого его предшественника. Георг IV велел палате лордов судить жену за «скандальное, позорное и развратное поведение». Когда Каролине предъявили обвинение в адюльтере, она остроумно ответила, что совершила его всего раз в жизни с мужем миссис Фитцгерберт. Процесс длился три месяца и кончился ничем. На коронацию 19 июля 1821 года Каролину по приказу Георга не пустили. Толстуха оказалась в странном положении: жена короля, но не королева. Впрочем, ненадолго, менее чем через три недели Каролина скончалась от непроходимости кишечника. Её похороны сопровождались антиправительственными выступлениями.
Последние годы жизни Георга IV (а умер он 26 июня 1830 года) не отмечены ничем скандальным. Его мучила подагра, он продолжал закладывать за воротник, но на любовные приключения здоровья уже не хватало.
Не буду ручаться за весь английский народ, но проказника Принни часто поминали после смерти его преемники на троне и записные остряки. И всё благодаря Букингемскому дворцу. Построен он был в 1705 году герцогом Бекингемом, а в 1762 году его купил Георг
III, взошедший на престол два года назад и подыскивавший себе резиденцию вместо Сент-Джеймского дворца, не вызывавшего у нового монарха приятных ассоциаций. Букингем-Хаус ему тоже не понравился, и дом стоял бесхозным до двадцатых годов
XIX века, когда сменивший на троне папашу Принни вознамерился перестроить и расширить особняк, превратив его в нечто грандиозное, рядом с чем Версаль и Зимний дворец будут казаться коровниками. Для этой цели был приглашён архитектор Джон Нэш, окончательно лишившийся к тому времени в равной степени и чувства меры, и вкуса. Он пристраивал и перестраивал, планировал и перепланировал, вчетверо превысив расчётную смету. Лафа закончилась с кончиной высокого покровителя в 1830 году. Премьер-министр Веллингтон, чуждый высоким устремлениям творца, урезал финансирование. Новый король Вильгельм
IV (третий сын покойного Георга
III), хоть и имел в народе кликуху «Глупый Вилли», нашёл в себе достаточно здравомыслия, чтобы уволить Нэша. С другой стороны, денег во дворец было ввалено слишком много, работу худо-бедно требовалось закончить. Был нанят другой архитектор, Эдвард Блор. Человек практический, Блор сделать смог немного, но всё же кое-что подправил. Исчез купол, поэтично именуемый лондонцами «прыщом»; триумфальная арка, служившая главным въездом, была снесена, ибо обнаружилось, что, при всей её масштабности, в неё не проходит карета; демонтировали также любимые Принни пилястры малинового мрамора, как «вульгарные». Король тем временем ломал голову, что ему делать с доставшимся от беспутного братца наследством. Парламентарии, у которых в 1834 году сгорела часть помещений, от предложения занять Букингем-хаус вежливо, но твёрдо отказались, а потом подняли хай, вызнав, что Его Величество собирается сдать дворец гвардии. Возмущение депутатов можно понять: гвардейцы, конечно, защитники отечества, элита, однако казарма, обошедшаяся казне в миллион фунтов стерлингов, - это перебор. На том идеи у «Глупого Вилли» иссякли, а вскоре иссяк и он сам. На престол в 1837 году взошла его племянница Виктория (с её воцарением, кстати, ганноверская династия потеряла права на Ганновер, законы которого не позволяли женщинам занимать трон). Восемнадцатилетней королеве дворец пришёлся по вкусу, и она поселилась в нём. Вот тут-то и проявил себя в полном блеске гений Нэша, перед которым спасовал хвалёный практицизм Блора и всех последующих поколений перестройщиков. Букингемский дворец, как бы помягче сказать… не совсем подходил для проживания и работы в нём сотен слуг и придворных. Кухня по прихоти фантазёра Нэша находилась в подвале. Нормальная вентиляция с освещением отсутствовали, а плиты и печи производили столько копоти, что повара и судомойки трудились в условиях, напоминавших машинное отделение несущегося на всех парах броненосца. Вдобавок Букингем-хаус был построен над подземным каналом, впадающим в речку Тайберн, и кухня располагалась над городской клоакой. Мало того, одна из стен примыкала к выгребной яме. Из-за дурного запаха даже некоторые помещения нижнего этажа дворца являлись непригодными для проживания, представьте, какой аромат царил на кухне! Нормальные кладовые не были предусмотрены вообще. Комнат для слуг не хватало: в крошечных скворечниках на чердаке вместо двух-трёх набивалось по десять человек. В этих каморках, очевидно, по замыслу Нэша слуги и должны были чистить сотни пар обуви, принадлежащей королевским гостям, поскольку специального помещения (как во всех европейских дворцах) отведено не было. При проектировании водопроводной системы образцом, видимо, послужили знаменитые садовые лабиринты Хэмптон-Корта. Устроенное якобы «по последнему слову техники» отопление грело так слабо, что в каждой комнате приходилось ежедневно топить камины. Камины дымили, обитатели открывали окна, естественно, стены покрывались неистребимой копотью. В довершение, всем этим беспокойным хозяйством заведовали сразу четыре ведомства: лорда-гофмейстера, лорда-стюарта, главного конюшего, служба лесов и общественных работ. Например, за мытьё окон снаружи отвечала служба лесов и общественных работ, а изнутри – уже люди лорда-гофмейстера. Подчинённые лорда-стюарта доставляли топливо для очагов, но разжигали опять же представители лорда-гофмейстера. У семи нянек, как известно, дитя без глазу, в Букингемском дворце, соответственно, творился такой бардак, что не раз и не два там обнаруживались абсолютно посторонние люди, месяцами, а то и годами жившие на королевский кошт, подсматривавшие за королевой и её фрейлинами, подслушивавшие её переговоры с политиками, даже посиживавшие на её троне. Знал Принни, ой, знал, кому поручать строительство! Полтора столетия и ему, и Нэшу здорово икалось в гробах. Бессильны оказались многочисленные модернизации и перепланировки дворца. Последний вопиющий случай произошёл в 1982 году. Любопытный прохожий Майкл Фейган, беспрепятственно миновав охрану, забрёл на территорию королевской резиденции, нашёл спальню Елизаветы
II и завёл с обалдевшей королевой светскую беседу.