В 1819 году настырный журналюга из Манчестера Джон Тейлор подпортил этот образ, докопавшись, что часть нападений на фабрики организовывалась владельцами конкурирующих предприятий. В восьмидесятых годах XX века публикации Тейлора получили подтверждение. Историк Джон Трейси отыскал в архивах документы, из которых следовало, что в районах, где свирепствовали луддиты, даже в самый разгар «бунта против машин» мануфактуры, принадлежавшие определённым лицам, продолжали себе преспокойненько работать, не подвергаясь никаким погромам. Бунт – бунтом, а в конкурентной войне все средства хороши.
ПОСЛЕСЛОВИЕ (Моё, не Шарпа)
Забавные, всё-таки, англичане ребята. Бородино, по мнению большинства их историков, - несомненно, победа Наполеона. А как иначе? Поле битвы осталось за ним? За ним. Москву он после Бородино занял? Занял. Да и сам он в официальных документах именовал эту битву своей победой. Значит, победа Наполеона. И в доказательство цитируются его слова, де, сам говорил: среди, мол, одержанных мною побед в драке за Москву проявлена наибольшая отвага и достигнут наименьший результат! Видите, Наполеон победой считал! (хотя в высказываниях Наполеона можно отыскать и другие слова о Бородино: «…Самое страшное из моих сражений – это то, которое я дал под Москвой. Французы в нём показали себя достойными одержать победу, а русские оказались достойными быть непобедимыми…») При этом битву под Бароссой, название которой соседствует рядом с Бородинской битвой в списке побед Бонапарта на Триумфальной арке в Париже, англичане считают, бесспорно, своей победой. И Корунью, где поле сражения, в конце концов, досталось французам, англичане тоже считают собственной викторией, а испанцев, удерживавших Корунью, пока британцы героически грузились на корабли, историки Её Величества снисходительно поругивают, покровительственно похлопывая по плечу. Ну, правда, что возьмёшь с этих испанцев? Дикие они, эти испанцы, жестокие, вон и Сабатини о них так писал, и другие заслуживающие доверия наши англоязычные авторы. И русские тоже дикие, да к тому же бедные. Честное слово, в монографии издательства «Оспри» о русской армии наполеоновской эпохи пристрастие Суворова к штыковым ударам на голубом глазу объясняется отсутствием денег на покупку свинца для пуль. Экономили нищенькие русские. Опять же, даже если речь идёт о русской пехоте, обязательно упоминаются казаки с непременным комментарием: ах, какие зверства творили эти «коссакс» на территории старушки-Европы! Дикари, что скажешь. А измывательства цивилизованных британцев над союзным населением захваченного Бадахоса чести доблестным английским войскам, конечно, не делают, но испанцы же сами виноваты! Во-первых, они там все были поголовно на стороне французов, а, во-вторых, смотри выше, они что? Правильно, дикие они, жестокие какие-то. Вон и войну против цивилизованных французских пришлецов вели как-то дико и нецивилизованно: вылавливали их по одиночке, убивали из-за угла. Естественно, французам, приходилось, скрепя сердце, отвечать диким испанцам той же монетой. Вообще, следуя англоязычным научно-популярным изданиям, вырисовывается такая картинка: воевали две великие цивилизованные нации, англичане с французами, а у них под ногами путались какие-то другие народишки, суетились, пока Великий Веллингтон не вмешался и не разбил на «Главном Театре Военных Действий В Испании и Португалии» сначала войска почти столь же Великого (отдадим ему должное) Наполеона, а потом, под Ватерлоо, и самого почти столь же Великого (отдадим ему должное) Наполеона. Читаешь, и невольно приходит на ум Вторая Мировая война, и её Главный Театр Военных Действий: Северная Африка (само собой), где Великий Монтгомери (которого американский генерал Паттон именовал в своём кругу «маленьким усталым пердунчиком») на голову разбил Самого Великого Немецкого Генерала Второй Мировой Войны Роммеля, причём разбил исключительно благодаря своему военному гению, а то, что у англичан было многократное численное преимущество над немцами, - случайность, не сыгравшая в этой оглушительной победе никакой роли.
Есть такой анекдот. Разведёнка делится опытом с юной подружкой: «Понимаешь, милая, до свадьбы брак представляется похожим на арабскую сказку: красавец-шейх, ковры, дворцы, верблюды… Но проходит медовый месяц, сначала истаивают дворцы, потом ковры, и, в конце концов остаёшься один на один с верблюдом…» Что-то похожее происходит, когда от яркой прозы Корнуэлла обращаешься к фактам.
Испания и Португалия, как Главный Театр Военных Действий.К 1806 году Испания была союзницей наполеоновской Франции. Несмотря на то, что союзничество это точнее всего характеризуется немецким выражением: «Пожалуйста, будь мне хорошим другом, а не то я тресну тебя штакетиной по башке»,
Гениальный Велллингтон, гениально разбивший Наполеона под Ватерлоо.С гениальной победой тут тоже не очень сходится. В цифрах: потрепав 16 июня прусское войско Блюхера под Линьи, Наполеон отправляет маршала Груши с 33, 7 тыс. солдат догнать и добить немцев (немцев, уточню, около восьмидесяти тысяч, а преследуют их тридцать тысяч французов). Утром 18 июня у императора – 69 тысяч бойцов и 243 пушки, у Веллингтона – 72 тысячи и 150 пушек (по другим данным, у Бонапарта – 74 тыс. 748 человек при 246 орудиях, у Веллингтона – 66 тыс. 672 человека при 156 орудиях. Угадайте-ка с трёх раз, где данные английских историков, а где – остальных?). Союзная армия (британцы, бельгийцы, голландцы) занимает оборонительную позицию, предоставляя французам честь атаковать. Французы несколько часов подряд атакуют столь доблестно, что к вечеру исход битвы под большим вопросом. Победа зависит от того, кто, кто подоспеет первым, Груши или Блюхер? Веллингтон матерится по-чёрному и даже высказывается в духе: Господи, пошли мне сумерки или Блюхера! Старикан Блюхер тем временем обводит Груши вокруг пальца и, оставив часть кавалерии путать французского маршала, возвращается к Ватерлоо, зайдя наполеоновскому воинству в тыл. Всё. Наполеон капут. Победа Веллингтона? А, может, всё-таки, Блюхера?