— Зачем?
— Он желает, чтобы герцоги Киенны выбрали в монархи меня, «принцессу» Джейн, я тогда выполню свое задание, подписав от имени империи вассальный договор с Великобританией, и Юрген будет достоен жениться на мне, получив права принца-консорта.
— Он идиот! — прошептала Флоранс, и англичанка ее услышала.
— Хуже! Он — влюбленный в меня идиот. Граф Левашов может рассказать вам старую английскую притчу про обезьяну с гранатой. Если кратко, обезьяна может бросить гранату в любую, совершенно непредсказуемую сторону, причем кинет обязательно.
— Коммандер! — вмешался Хорхе. — Вам, безусловно, известны коды управления кораблем.
— Само собой. Но комм слишком маломощный. Я не установлю связь с компьютером управления.
— Такое оборудование есть в Киенне, — подтвердил Сергей.
— Я догадывалась. Предлагаю сделку. Добровольно являюсь, мы вместе проводим операцию по обезвреживанию Юргена…
— Дальше понятно, — перебил Сергей. — Вы даете честное благородное слово, что уберетесь с Геи, даже согласитесь отдать кристаллы управления оружием, лишь бы снова заполучить корабль. Сразу — нет.
— Вы не понимаете, ваше сиятельство. Мне больше некуда лететь. Я — капитан корабля. За передачу боевой единицы туземцу на потенциально враждебной планете мне грозит трибунал и, почти со стопроцентной вероятностью, показательная смертная казнь. Из логов бортового компьютера эти данные не удалить, если не уничтожить корабль целиком. Сделка другая. Мы ликвидируем Юргена, с кораблем делайте что хотите. Мой интерес прост — дайте мне денег и помогите скрыться из империи. Срочно. В пределах трех-четырех недель ожидается прибытие британского транспортного корабля для подписания договоров с местными монархами. Не хочу попадаться им на глаза. Лучше быть на Гее, но живой, чем на Земле, но мертвой. Согласны?
— Звучит здраво.
— Граф, я верю вашему слову, но мне его недостаточно. Кто рядом с вами?
— Лорд-канцлер империи и принцесса Флоранс, единственная из императорской семьи, не убитая вами.
— Император и его сын живы, на борту нашего малого корабля есть аптечка, — парировала Джейн.
— Я, лорд-канцлер Хорхе де Эстрамадор, готов подтвердить сделку. Принцесса?
Сергей подошел к Флоранс, взяв ее ладони, и поднес к своим губам.
— Дорогая, я выключил звук, она нас пока не слышит. Послушай! Тебе придется принять очень сложное решение. Ту сволочь я готов удавить своими руками. Но мы — заложники. Корабельная аптечка содержит препараты против лучевой болезни. И нам не придется ежесекундно ждать, что дворец взлетит на воздух от попадания корабельной ракеты. В твоих руках жизнь всех, кто тебе дорог.
Она колебалась секунду. Потом наклонилась к уху Сергея и яростно прошептала.
— Именно за это я тебя ненавижу. Ты — манипулятор! Что бы ни случилось, выкручиваешь по-своему.
— Ты права. Твое решение?
— А ты оставил мне выбор? Включай… — Флоранс глубоко вздохнула и дрожащим от сдерживаемых чувств голосом громко произнесла. — Я, принцесса Флоранс де Бодуэн, полномочный представитель правящего императорского дома Киенны, подтверждаю сделку.
— Отлично! — донеслось из комма. — Через два часа я у вас. Стемнеет. Обсудим тактику, потом я свяжусь с бароном, если удастся, то попробуем перехватить управление, чтобы посадить корабль за городом. Дальше придется импровизировать.
Она завершила сеанс.
— Какие предложения? — спросил Хорхе.
— Главное — доступ к компьютеру корабля, — заверил Сергей. — Мне раз пришлось в нем копаться, когда обезвредил его пушки. Управление простое до невероятности, легче, чем у нашей орбитальной станции, рассчитано на «интеллектуалов» с еще более примитивным мозгом, чем у Эндрю. А его отрекомендовали как лучшего выпускника какой-то там академии спецопераций.
— Ты сейчас скажешь «что же тогда могут худшие выпускники?» и «куда катится Британская империя»? — прервал его Хорхе. — Потом. Давай о насущном.
— На выезде к Брезе есть старая мельница, вокруг поля, — подсказал Рей. — Ближе к Киенне корабль подпускать не стоит. Мы с Люком берем англичанку и едем туда, не спуская с подлюки глаз. Главное, чтобы Юрген покинул борт, а она — не поднялась туда. Ваше высокопревосходительство, вы с бароном знакомы?
— Немного, — ответил Хорхе. — Разговаривали при жизни его отца, когда парень учился в университете. Обычный застенчивый юноша. Никто не мог предполагать, каких чертей в нем разбудит британка.
— Скорее всего, она врет или недоговаривает, что наобещала пацану, спала ли с ним, какую роль в их «любовном» треугольнике сыграл Эндрю, — отметил Сергей. — Выходит, играть с Юргеном в психологические игры не стоит, реакция его — непредсказуема. Правильно сказала Джейн, он — обезьяна с гранатой.
Разговор был прерван явлением императорского лакея.
— Его Императорское Величество повелели срочно явиться к нему Ее Императорскому Высочеству и его сиятельству графу Шрусбери.
— Идем! — Флоранс порывисто шагнула к выходу. — Эдуард?
— Принц уже у Его Императорского Величества.
Действительно тот, бледный и изможденный, сидел у кровати отца. По лицу Эдуарда катились крупные слезы. Их он не замечал и потому не вытирал. А если бы вытирал, платков понадобилась бы много.
Принцесса устроилась рядом, обняв брата.
Ее лицо было сухо. Приняв решение помиловать Джейн, Флоранс что-то изменила в себе. Это ее первое самостоятельное решение от имени императорской семьи, от имени империи. Больше она не принадлежит ни себе, ни своим чувствам. Эдуард болен. Значит — на ней вся страна. Миллионы людей. Время слез навсегда осталось в прошлом.
Но от сознания этого было не менее тяжко. Она видела — отец умирает. Окончательно. И уже скоро.
Самый главный, самый мудрый. Самый родной и любящий.
Его сердце разрывалось от горя, когда он узнал, на какие муки обрек дочь нелепым замужеством. Ах, да — интересы империи и вечного мира с горцами превыше всего… Вероятнее всего, те муки, что он пережил по возвращении Флоранс и после ее рассказа, и вызвали ту болезнь, те постоянные спазмы слева в груди.
Если бы она знала! Флоранс в миллионный раз жалела, что не сделала тайны из содомитских выходок покойного благоверного. Но тогда она была настолько ослеплена жалостью по отношению к самой себе, что не подумала о чувствах отца, не сдержалась, выплеснула ему в лицо…
Теперь поздно рвать волосы. Все уже свершилось.
— Слушайте меня, дети! — тихий голос был тверд и ясен.
Принцесса вспомнила, что Серж тоже находится здесь, деликатно замерев поодаль. Почему отец на смертном одре приравнял его к своим детям?! Человека, четверть часа назад выхлопотавшего помилование убийце?
Но время — не для упреков умирающему. Она ответила только:
— Да, отец?
— Мне остались последние часы. До утра не доживу. Это мой последний разговор с вами, — Эдуард не смог подавить рыдание, но император не обратил внимания и продолжил. — Вы — хорошие дети, частичка вашей матери, святой женщины, с ней я уже скоро воссоединюсь. Простите меня, я не всегда был достойным отцом. А уж с тобой, Флоранс… На мне грех смертный…
— Нет! Папа! Не надо! Ты не мог знать!
— Подожди. Я не успею сказать все, — он закашлялся и кое-как перевел дух. — Сейчас мне открывается многое… Грозное… На империю надвигается катастрофа. Все, что мы сделали: строили, защищали — мой отец, мы с Хорхе, все наши товарищи, все достойные рыцари… То, что должно было остаться вам, может рухнуть… Исчезнуть без следа, а на руинах начнут плясать дикари. Мне больно уходить в лучший мир, зная о грядущей беде.
— Папа, мы справимся, — промямлил Эдуард, но император остановил его слабым движением руки.
— Вижу, ты тоже болен. Надежда на Флоранс, на Хорхе, на так называемую Миссию, для чего бы она не затевалась. Но вы не всесильны. Сделайте все, что можете.