– Беру, беру!
– Так как там все-таки твои дела? Ну, помимо работы…
– Да всё по-прежнему… – маленькая Ли отводит взгляд в сторону. Ага!
– Нет, я же вижу…
– Да что ты видишь?
– Всё я вижу! Нимб у тебя набекрень!
– Чего?
– Того! Колись давай! А то я обижусь!
– Ну… эээ… мне кажется, я влюбилась!
– Я так и знала!
Жизнь – мудрый старец, все знает, все понимает, ничему не удивляется…
Улыбается – чуть грустно и чуть лукаво. Любя.
Я наскребла денег на новый компьютер (слава богу, не пришлось одалживать у Ли). Хватило, правда, только на старый – б/у, с кучей разных косяков, но все-таки это лучше, чем ничего. Сейчас вот я стучу по его клавиатуре. Новый рассказ. Я не творческая – я просто так живу. И уж конечно я никуда это не понесу, глупенькая Ли, ни в какое издательство. Я просто это напишу – ему большего не надо.
Надо браться за учёбу. Искать работу.
Нет ни сил, ни желания.
– Я не могу! – говорю я.
– Большой город – не место для депрессий! – отвечают друзья.
– Ты сможешь… ты оптимист! – говорит маленькая Ли. – И ты тоже непременно влюбишься, я знаю!
– Дураки вы все, – злобно отвечаю я. – А влюбляться я не стану принципиально! Я даже морячку симпатичному телефон неправильный дала.
Но вот об этом я все-таки чуточку жалею.
Прошлой ночью мне снилась бабушка. Молодая и красивая, в нарядном платье. Она вязала большое разноцветное покрывало и объясняла мне, как это делается. Учила.
Много цветов в жизни! Много нитей. Пусть и все они обрываются.
Я знаю, что я оптимист, Ли.
Я знаю: все будет хорошо.
До белого снега, желтого песка.
А может – и после.
Я скоро что-нибудь свяжу. Надеюсь, у меня получится.
Евгения и Илья Халь
Евгения и Илья Халь. Женаты. Живемв Израиле. Публиковались в журналах «Химия и жизнь», «Полдень», «Мир фантастики», «Техника-молодежи», «Чайка», «Очевидное и невероятное», «Фантаскоп», «Безымянная звезда», «Новый берег» (Дания), «Уральский следопыт», «Космопорт», «Эдита», «Меридиан», «Астра Нова», а также в различных сборниках.
Евгения и Илья Халь. 1002 ночь Шехерезады: https://vk.com/night1002/
Три зимние ноты
Декабрь – прозрачный серебряный ре минор
Частный детектив Мелихов считался докой в своем деле. Но о нем ходило много слухов, таких же странных, как его внешность. Глаза Мелихова были светло-серые, почти белые, как у полярного волка, а смуглая кожа и угольно-черные брови еще больше выделяли их.
Он опоздал на полчаса, но извинился довольно сухо, без подобострастия. И мне это понравилось, хотя мое время стоит дорого. Люблю людей, знающих себе цену, потому что я сам такой же. Офис детектива был обставлен с неброской роскошью, дабы клиент понял, что дела у хозяина идут хорошо: дубовые панели на стенах, монитор индивидуального дизайна, золотой «Паркер» на столе.
– Простите за вопрос, – детектив плеснул в бокалы «Хеннесси» и предложил мне гаванскую сигару, – вы уверены в том, что делаете? Понимаете ли, Виктор Сергеевич, иногда люди приходят сюда в расстроенных чувствах, не совсем отдавая себе отчет в том, что дороги назад нет. Злость и ревность приводят их ко мне, а потом проходит время, и они начинают жалеть, но… – он сделал паузу, выжидательно глядя на меня.
– Я абсолютно уверен в том, что делаю, – отчеканил я.
И в этот момент что-то произошло. Все вокруг поплыло перед глазами, большие часы на стене оплыли горячими струями, как на картинах Сальвадора Дали, стрелка на моем «Ролексе» завертелась с бешеной скоростью, а пол под ногами зазмеился трещинами. Я боялся сдвинуться с места, потому что под ногами разверзлась пропасть. Меня качнуло назад, и оба моих телохранителя бросились ко мне:
– Виктор Сергеевич, шеф, что с вами? – ребята подхватили меня под руки.
– Ничего, я просто… так… голова закружилась.
– Нужно вызвать врача, – Мелихов решительно направился к телефону.
– Нет, – поспешно сказал я, – мне уже лучше.
Что я скажу врачу? Что у меня видения? Или этот пройдоха мне что-то в коньяк подмешал? Хотя… когда бы он успел, если ребята мои с него глаз не сводили? Нет, это просто нервы, а к доктору я потом съезжу, проверюсь на всякий случай.
– Жду вас через две недели, – Мелихов протянул руку для прощального рукопожатия.
За эти две недели я прожил бесконечное количество жизней. Это был первый декабрь, когда Новый год не вызывал чувства радостного ожидания, хотя следующий, двухтысячный должен стать для меня переломным. Я собираюсь заняться большой политикой. Столько лет и сил потрачено на эту цель – о деньгах лучше вообще не упоминать. И вместо того, чтобы работать, я целыми днями наблюдал за своей женой. Настя продолжала вести себя так же, как последние два месяца: пропадала несколько раз в неделю, и никакая слежка за ней не поспевала. Она просто растворялась в воздухе, а потом возвращалась задумчивая, странная. Все проще пареной репы: у нее появился любовник!