Вера Ивановна как-то плюнула в сердцах и произнесла такую речь: "Зачем вы, Марга-
рита Владимировна, столько учились, чтобы такую работу делать!". Знала бы она, что
меня никто не заставлял! Сама она окончила 4 класса, работала в колхозе, потом в
нашей лаборатории рабочей. Должность лаборанта для неё - немыслимый успех. Она
долго не соглашалась, когда Нина Васильевна предложила ей эту должность. Боялась,
что у неё не получится. Кстати сказать, когда лаборанты проходили "аттестацию" (одна
из глупостей того периода), Вера Ивановна оказалась на высоте, а её "невысокое" об-
разование сослужило неожиданную службу.
Члены аттестационной комиссии кандидаты наук умилились, стали вспоминать, ка-
кие добросовестные у них были лаборантки до войны с тремя классами образования.
Но вернемся к нашим образцам. Мы их сушили, взвешивали, анализировали на содер-
жание в них питательных элементов и, что самое важное, изучали влияние пожнивно -
корневых остатков на образование и накопление нитратного азота в почве. Делалось
это при помощи лабораторного опыта. В образцы почвы с опытного участка добавляли
измельченные пожнивно-корневые остатки, выдерживали в оптимальных условиях
температуры, влажности и аэрации несколько дней и определяли количество накопив-
шегося нитратного азота. Эта работа показала, какое это благо наличие в севообороте
поля бобовой травы (у нас эспарцета). При умеренной дозе минерального удобрения
(Р60) урожай озимой пшеницы по эспарцету в среднем составил 58 ц/га (в благоприят-
ном 1973 году - 64 ц/га). На колхозных и совхозных полях и на наших "контролях"
урожаи редко достигали 20-ти центнеров. Это в те годы. В настоящее время урожаи
озимой пшеницы в Ставропольском крае - 30 ц/га. Надеюсь, что в этом успехе есть
доля труда и сотрудников Ставропольского НИИСХа.
В годы моей работы в СНИИСХе лабораторией агрохимии заведовала Нина Васи-
льевна Дмитриева. Она собрала группу талантливых аспирантов, откуда только взя-
лись. Запорожцев Валерий Иванович, Шустикова Екатерина Павловна, Мищенко Ген-
надий Алексеевич, Соломко Николай Алексеевич, Чернов Александр Яковлевич, Гре-
бенюк Юрий Федорович. Нина Васильевна умело направляла работу молодых ученых,
одновременно предоставляя и свободу творчества в совместно облюбованных темах.
Если Нина Васильевна в своих умозаключениях опиралась на строгий математический
расчет, то мы, ее ученики, соратники и сподвижники, иногда допускали вольности и,
если что-то не подтверждалось математически, упрямо говорили "Я это чувствую", а
аспирантка Катя Шустикова (впоследствии заведующая лабораторией, кандидат наук
Екатерина Павловна Шустикова) для объяснения непонятного явления говорила: "Ведь
растение не дурак".
Очеловечивание растений, почвы, каких-то явлений моими коллегами удивляло и
умиляло меня. Вот Вера Михайловна Латышева, старший научный сотрудник, пришла
138
с поля, когда рабочий день давно закончился. Усталая. Рассказывает: тракторист про-
шел культиватором небрежно, повалил рядок молодой кукурузки: "лежит, плачет".
Вера Михайловна и осталась одна в поле поправлять рядок. Ей бы пройти мимо, но
кукурузка-то "лежит, плачет". А вот у аспиранта Николая Алексеевича Соломко в ве-
гетационном опыте расцвел первый цветок люцерны, он и поцеловал его! Геннадий
Алексеевич Мищенко рассказывает о выставке противоэрозионных машин для обра-
ботки почвы. Про одну машину кто-то сказал: "Этой машиной не обрабатывать почву,
а мордовать её". "Мордовать" - это значит бить по морде. Это выражение поразило
молодого аспиранта своей образностью: "Как же можно мордовать Ставропольский
чернозем". Написанная впоследствии диссертация Г.А.Мищенко была о восстановле-
нии эродированных (т.е. "измордованных") почв.
Я бы не смогла написать свою диссертационную работу и сделаться кандидатом
сельскохозяйственных наук, если бы не находилась в окружении этих людей - сотруд-
ников лаборатории агрохимии СНИИСХа и отдела земледелия, влюбленных в Ставро-
польский край с его черноземом и пшеницей Безостая 1.
История колхозного землевладения - "пая"
Из всей колхозной семьи на селе осталась одна баба Даша. Была у неё внучка, но
жила в городе в Тверской области сама по себе, со своей семьёй. Когда бабе Даше стало
тяжело справляться на колхозных работах, её поставили на должность "нянечки" в кол-
хозном "Доме престарелых". Когда она уже совсем состарилась, то из нянечки превра-
тилась в "пансионерку" в этом же Доме, где и работала. Но при этом оставалась кол-
хозницей и пенсию получала не как все нормальные граждане - по 60 рублей в месяц,
а колхозную - по 30 рублей, потому что все колхозники собственники, то есть богатые,
зажиточные.
Когда в девяностые годы колхозы стали ликвидировать, всё движимое и недвижи-
мое колхозное добро поделили между членами колхоза, но бабу Дашу при этом забыли.
Лишь при разделе колхозной земли ей выделили "пай" - пять с половиной гектаров
чернозема. Что с ними делать? Соседи говорили: "Можно продать и выручить большие
деньги!" И верно, через некоторое время заявились бойкие молодые люди и предло-
жили за бабушкин пай 370 рублей. Баба Даша обрадовалась и хотела уже продать, но
решила посоветоваться с соседом. "Ты что! - сказал тот, - твоя земля стоит гораздо
дороже!" Потом приходили ещё разные люди и делали всякие предложения, но баба
Даша, наученная первым опытом, отваживала прохиндеев. Последние дельцы, те во-
обще предложили за бабушкин пай 350 тысяч рублей! Тут баба Даша сама смекнула.
Что это бандиты с ворованными или фальшивыми деньгами! Сильно испугалась, вы-
скочила на крыльцо, заголосила: "Караул! Грабят!!!" А после того, как незваные гости
в недоумении удалились, четыре дня не выходила на улицу и сидела взаперти.
Потом пришли односельчане, просят: Петровна, уступи нам свой пай в аренду. Мы
тебе зерном будем платить, которое вырастет на твоей земле". "Да берите!". А зачем
пансионерке дома престарелых зерно? Но арендаторы люди честные, каждую осень
насыпают 2-3 мешка пшеницы. Сыскались дальние родственники, им стала отдавать.
А тут старость усугубилась болезнью, потребовался каждодневный уход за бабуш-
кой, и внучка Аллочка забрала бабу Дашу к себе в тверские края. А как же с землёй, с
"паем"? Негоже вот так бросать землю, которая тебе выделена и принадлежит. Все
равно как беспомощного человека или малого ребенка бросить. И баба Даша перевела
землю на внучку. Она хоть и живет в городе, но у них с мужем свой дом с участком,
хозяйство - 10 кур, кролики, и поросенка выкармливают. И стала Аллочка - житель-
139
ница города, мать троих детей, владелицей пяти с половиной гектаров чернозема в юж-
ной степи. Участок пока так и остался в аренде у земляков. Будет муж по осени за зер-
ном приезжать, а там видно будет.
Сколько таких земельных паёв заблудилось на просторах нашей страны - никому
не ведомо! Непривычно простым россиянам землёй торговать. Но находятся ловкачи,
которые, не прикасаясь к землице, не зная, как на ней вырастить хлеб, сколачивают на
земельном рынке огромные капиталы. Сдружившись с такими же хитроватыми чинов-
никами, они легко обходят бюрократические препоны хитромудрого нашего земель-
ного законодательства. И хоть звучат в средствах массовой информации сообщения об
уголовных делах по земельным спекуляциям, земельный рынок процветает. Все до-
роги, ведущие в крупные города, увешаны плакатами: "Купим землю. Дорого!" Цены