на землю разбежались: там где едоки живут скученно - цены заоблачные, а где прожи-
вают обладатели рук мозолистых, умеющих хлеб растить, - копейки. И превращаются
эти рукастые труженики полей в батраков у земельных рантье.
Это наша степь!
Прочитав такой заголовок, можно подумать, что речь пойдет о былых битвах за
бескрайние степи красных с белыми, фашистов с советским народом, русских с тата-
рами, монголами, печенегами.
Но дело было так. В нашем НИИСХе всем сотрудникам каждый год нарезали по
участку земли для выращивания овощей и картофеля. По 3 сотки на каждого члена се-
мьи. Наша семья состояла из 4-х человек, и нам полагалось 12 соток предкавказского
чернозема. Рядом с нами располагалась полоска младшего научного сотрудника Же-
нечки Прокудина. Он был тогда еще не женат, и ему полагалось всего 3 сотки. Как-то
мы приходим на свой участок, а на Жениной полоске - двое, мужчина и женщина са-
жают картошку. Кто такие занимают чужую землю? Мы - к ним. Объясняем, что в
конце каждого участка стоят колышки с фамилиями, и что этот участок Е.Прокудина.
Женщина торжественно-радостно отвечает нам: "Это наша степь!" и улыбается, муж-
чина тоже улыбается, подтверждает: "Наша степь!"
Оказалось, это Женины папа с мамой приехали из города посадить сыну картошку,
а то, мало ли, как он сам посадит, хоть и ученый агроном. Работаем. Сажаем картошку.
Мы - у себя на участке, Женины родители - на своем. У меня с лица не сходит улыбка,
и про себя я повторяю: "Это наша степь!". Это про три- то сотки!
Вот всего 3 сотки выделили, да и то на один год, а они говорят: "Это наша степь!"
Когда-то эти люди или их родители были крестьянами, возможно, казаками, и был у
них надел сколько-то десятин. Жили они, должно быть, в станице и ездили на волах в
степь обрабатывать свою землю и говорили: "Мы поехали в степь, все лето в степи, вся
семья в степи, и это наша степь!"
Прошли годы, и нет таких людей, у которых была бы "своя степь". А чья же те-
перь она? Неужели ничья?
Одинокий фермер
Родился Михаил Александрович Липатников в деревне, средняя школа - рядом,
всего три километра. Десять лет каждый день ходил в школу, и в дождь, и в снег, звали
его Мишкой. Школу окончил. Ребята собрались, поехали в город поступать в инсти-
туты, и он с ними. Дома маме сказал: "Поеду, поступлю учиться на инженера". "Ну что
ж" - так мама ответила, и он уехал. На каникулы приезжал, косил сено для коровы,
бугрил картошку. Как-то спросил, сколько соток под картошкой, мама ответила "Кто ж
его знает". Измерил шагами "Десять соток у тебя". "Да неужто," - удивилась мама. "А
140
сколько картошки собираешь?". "Так полный подпол. И поросенку и корове - всем хва-
тает. Еще и продам мешков десять". Удивился, что с десяти соток такой доход, прики-
нул, сколько с гектара.
Окончил институт, поступил работать на завод в городе, женился, получил квар-
тиру. Скучно ему. На работе еще ничего, а в свободное время нечего делать. Попробо-
вал выпивать - не понравилось. Взял дачный участок - вроде по сердцу, но какое-то оно
не настоящее. Игрушки, кукольный театр. Шесть соток - насмешка над здоровым му-
жиком. Опять скучно. Жена и дети радуются даче. Хвалят папку, какой он домик по-
строил, какие деревья, кусты посадил, а ему скучно.
Как-то Михаил приметил около магазина аккуратные ящички из бука, в которых
привозили из южных стран апельсины. Ящики горой возвышались на заднем дворе, где
их просто сжигают. А какие ящички - загляденье, станочной выделки, дощечки одна к
одной - бук. Подобрал несколько ящиков, отнес на дачу под овощи, в том году - изоби-
лие. Сходил еще раз. Разобрал на дощечки. Чтобы из них смастерить? Облицевал кусок
стенки в домике, прошелся наждачной шкуркой. Если покрыть лаком - это какая же
красота получится! Притащил еще ящиков. Сосед подошел:
-Ух ты, какие ящички! Дай мне парочку, если не жалко.
-Бери, сколько хочешь.
Сосед набрал охапку, отнес на свою дачу, вечером пришел с бутылкой - распили.
Всем соседям по даче понадобились для хозяйства эти ладные, тарные ящички. Все
подходили, просили. Но не задаром же брать. Стали платить кто чем, кто сколько. Ми-
хаил отказывается, а они: "Ну как же..." Это было началом. Потом был грузовик. Ящики
стал отвозить в пригородные овощеводческие совхозы, тепличные хозяйства. Спрос
большой, но и тары много. Предприятие оказалось взаимовыгодным. Купил машину. С
работы уволился, но не собирать же всю жизнь пустую тару возле магазинов. Передал
свой бизнес приятелю и оформил фермерское хозяйство.
Стал выращивать картошку. В первый же год понял, что его картошке чего-то не
хватает. Урожай был вполовину того, что они с матерью накапывали на огороде,
обильно сдобренном навозом от своего животноводства. Почитал литературу по пита-
тельному режиму растений, понял, что не хватает азота. Азот в минимуме. Нехватка
азота тормозит урожай. Высокие дозы навоза обеспечивают снабжение азотом, но от
навозной системы сразу отказался - трудоемко, дорого. Завел поле бобовых трав - вот
оно, гениальное открытие Либиха, Прянишникова, всей агрохимической науки. Хоро-
ший травостой бобовых растений: вики, донника, люцерны, люпина, козлятника оста-
вит после себя сдобренное азотом поле. Остановился на вике. Стал засевать вико-овся-
ной смесью поле перед тем, как посадить картошку. Такой вот применил двупольный
севооборот: бобовая трава, картофель. Плюс к этому вносил минеральные фосфорно-
калийные удобрения.
Обзавелся трактором, комплектом машин, хранилищами для картофеля и машин,
автомашинами. В своем "фермерском хозяйстве" был сам-один. Но сам делать ничего
не делал. Смысла нет. И то - лопатой 25 гектаров не вскопаешь, 500 тонн картошки не
выкопаешь и не переберешь. Шофером только был сам у себя. Тракториста нанимал по
мере надобности, своего одноклассника Ваську Лактионова, когда работы стало хва-
тать круглогодично, зачислил его на постоянный оклад. И это все. Больше служащих в
фермерском хозяйстве не было. Если подошла пора картофель перебирать или затари-
вать, звонил тёще Анне Петровне, а у той подруги. Только и ждут, не дождутся, когда
работа подвернется у фермера. Платил Михаил щедро.
Стало процветать фермерское хозяйство. Наладился сбыт продукции: муниципаль-
ные потребители в своем городе, воинские части, районы Крайнего Севера, соседние
141
области . Но всё один. Никаких компаньонов, чтобы не было скандалов; никаких кре-
дитов, чтобы не облапошили; никакого рабочего класса, чтобы не было забастовок,
бунта, друг Васька не в счет, один он революционного класса рабочих не образует. Но
человеческое общество не терпит, если кто-то один сам по себе мается. Надо человека
привлечь, в коллективе он должен быть, на пользу государства трудиться, и уж госу-
дарство его не оставит. Государство и не оставило. Несколько лет спустя после образо-
вания фермерского хозяйства главу его привлекли к налоговой ответственности за со-
вершение налогового правонарушения, выразившейся в недоплате в бюджет НДФЛ,
ЕНВД, НДС, ЕСХН. В сумме это составило 560000 рублей 47 копеек В те годы это была
большая сумма даже для зажиточного фермера, и фермер подал в суд. Суд был долгий,
но справедливый. Постановил признать недействительным решение о привлечении к
налоговой ответственности главы фермерского хозяйства Липатникова М.А. в части
доначисления 240000 рублей НДС, и 110000 рублей пени. Но: взыскать в бюджет 5000
рублей налоговых санкций, а также в доход федерального бюджета 100 рублей госпо-