Начали играть в карты. Поскольку уже темнело и похолодало, сели вокруг костра. По правую руку от Жоры – Валя, по левую – Дина. Напротив, на бревне, принесенном Ваней, примостилась рыжеволосая деревенская Аня, рядом с ней, галопом опередив Ваню – сел Слава. А Ваня, сверля Славу взглядом, по-мхатовски упал в обморок прямо у Аниных ног. Что ж, теперь понятно, что они не поделили. Вернее – кого. Две другие девушки сели сбоку.
Выглянула полная, красновато – бордовая луна. Редко, но она бывает такого цвета. Под такой луной, как метко заметила Валентина, книжные герои устраивают пляски на Лысой горе, или идут искать цветущий папоротник. Ваня тут же предложил пойти искать папоротник. И продавать китайцам. Они его едят. Девушки смеются. Анины глаза блестят под луной каким-то колдовским светом. Она красивая. Самая красивая из всех здесь сидящих. Ее рыжие волосы от света костра выглядят огненными. Кожа ее почти прозрачна, сама она стройна и грациозна. Ноги и руки – длинные, бесконечно длинные.
–Хочешь, я покажу тебе, где растет папоротник? – шепчет она Ване, почти касаясь его губами.
Ваня кивнул. Они ушли. Следом ушли и две другие девушки. Слава и Жора пошли спать. У костра остались Дина и Валентина.
–Правда они славные, Дина? – спросила Валентина, подкидывая ветки в костер.
Дина кивнула.
– Как ты думаешь, это его дети?
***
Ваня вернулся только утром. Весь в тине. Злой. Уставший. Не отвечая на вопросы, прошмыгнул к себе в палатку. Потом выяснилось, что и Славы тоже нет на месте. Он вернулся минут через сорок. Тоже злой – недаром у близнецов связь очень тесна.
***
– И можно все это в долг? – спросил Саша продавщицу, и тут же пожалел об этом, так как Тамара, усмехнувшись, ответила:
– Гипнозу я не поддаюсь, так что не старайся. И не удивляйся, не копайся в себе (это, видимо, отражалось на выразительном Сашином лице). За одну ночную смену меня тут кто только не гипнотизирует… Бутылку просят в долг, естественно без отдачи. А работаю я здесь уже несколько лет, что – то лучшее в маленьком городке найти сложно.
В углу магазинчика стоял пластмассовый столик без стульев – для тех, кто хочет по – быстрому перекусить. Тамара принесла туда бутерброд, воду, а также добавила по своему усмотрению салат и кофе в пластиковом стаканчике. От денег отказалась, удивила Сашу во второй раз.
–Убери (кивнула на кошелек), родня все же, сочтемся…
На этой фразе Саша, откусивший от бутерброда большой кусок, им же и подавился.
– А откуда вы знаете…
– Чувствую… Не знаю как объяснить. Вот у тебя же есть какие – то способности? (Саша кивнул.) И сам ты не можешь объяснить, как у тебя это получается. Вот и у меня есть. И я знаю, зачем ты сюда приехал. Хотел родню найти – вот получай ее в моем лице! А больше уж никого из наших и не осталось.
Вот и вечер наступил. Саша сидит на кухне Тамары, пьет чай и, прислушиваясь к себе, ощущает неведомое ему до этого домашнее, теплое спокойствие. Ощущает дом, РОДНОЙ ДОМ. Тамара готовит борщ, а Саша наблюдает за ней. Тамаре примерно сорок, на ее совсем не стройном теле – застиранная домашняя футболка и хлопковые бриджи, корни у рыжих волос седые, лицо и руки – загорелые, как у человека, нет – не загорающего на пляже, а трудящегося все лето на огороде. Отчего – то эта женщина очень дорога для Саши, и он боится – по-детски боится – ее потерять.
***
Ваня заболел и не помнит, что было вчера вечером. Лежит с температурой в своей палатке. Слава кашляет и чихает, но, по сравнению с Ваней, его состояние – это цветочки.
Погода начала портиться: ветер холодный и вода в озере пошла рябью. В общем, как – то не заладилось с самого утра. Валя бегает от одной палатки к другой. Сначала Ване принесла таблетки, потом Славе. У Славы посидела примерно полчаса.
– Слав, что случилось ночью? Куда вы ходили?
Слава краснеет и колеблется. Потом все – таки решается рассказать.
–Ну…в общем… Я пошел за ними, не знаю – зачем. Вернее – знаю: потому что Аня мне тоже понравилась…
–Ну, это мы заметили. – Валя улыбается.
– Они меня не видели, я за деревьями прятался. А я их видел хорошо: луна же полная, а кожа у Ани вся белая, и волосы под луной огнем горят! Сначала я ревновал, и поэтому ничего не замечал. Смотрел только на Ваню – как он млеет от ее улыбок. Она его подзывает, а он как собачонка за ней бежит. Я (опять краснеет) тоже хотел вот так же, как Ваня, идти рядом с ней. Держать ее за руку. Я стал оглядывать ее с головы до ног: волосы, зеленые, неестественно выразительные глаза, белые длинные пальцы… Не естественно длинные и не естественно белые. И тут в первый раз мне стало не по себе. Они обошли поселок, и вышли к реке. Потом Ваня стал нырять. Река в том месте глубокая и холодная очень. Течение быстрое. А он все ныряет и ныряет… А она на берегу стоит, подбадривает его. Как я понял, она кольцо потеряла в реке – старинное, с рубином. Сама найти не смогла – хотела, чтобы Ваня нашел. А я смотрю – он уже синий весь от холода, а из воды все не вылазит. Мне его жалко стало, да и говорю же, не по себе как – то было! Я взял какую-то палочку, кинул в него. Палочка перелетела сквозь стоящую на берегу Аню, и ударила его по затылку. Вот!