Громадная собака внушала гуляющим на Тверской некоторый страх; Барри всюду сторонились.
Раз, гуляя с моим четвероногим учеником, я наткнулся на следующую сцену, которая в настоящее время может показаться невероятной. Будочник, стоявший на посту, видя как от нас шарахается в сторону публика, подошел ко мне и грозно сказал:
— Проходите, проходите… Очистите панель… Ступайте по мостовой…
Я захотел пошутить над строгим блюстителем порядка и, в свою очередь, грозно крикнул:
— А знаешь ли ты, любезный, — что это за собака?
Старик опешил.
— Не могу знать, — ответил он, насторожившись.
— А ты грамотен?
— Так точно.
— Так смотри на ошейник и читай.
Будочник наклонился и прочитал по складам:
«Собака Барри, принадлежит его сиятельству князю Долгорукову». Он сразу неожиданно вытянулся во фронт и отдал честь собаке… Таковы были нравы, таково рабское подчинение и страх к начальству в то время.
Наконец, собака готова и я с нею в приемной у князя. У меня предварительный разговор с Викторовым. Викторов между прочим небрежно спрашивает:
— А сколько же вы рублей спросите у князя за собаку?
— Помилуйте, — отвечал я, — считаю этот вопрос слишком щепетильным, — с князя, я думаю, ничего.
— Тогда вы не увидите его больше никогда и потеряете дальнейшую работу.
— Но мне неудобно просить деньги…
— Подайте князю счет.
— Но у меня его нет.
— Садитесь и пишите. Я его вам буду диктовать.
Десять рублей за месяц жареная говядина, подстилка — 3 р., ванна — 6 рубл., мыло для ванны…
Я машинально писал, потом остановился и сказал:
— Позвольте, но ведь собака в ванне никогда не была.
— Не ваше дело, — отрезал Викторов, — я вам говорю, пишите. И так дальше: служащему за уход в месяц — 5 рубл., за устройство чучелы — 11 руб. и за дрессировку 65 руб. Итого — 100 рублей.
— Помилуйте, — взмолился я, — писать такой счет мне стыдно,
— Молчите, — раздался опять строгий голос Викторова, — 50 руб. вы возьмете себе, а остальные положите в этот стол.
И вот я у князя. Князь доволен.
— Сколько я вам должен? — спрашивает он.
— Помилуйте, я…
— Ну, дружба-дружбой, а деньги врозь.
С величайшим смущением, проклиная судьбу и помня грозный голос Викторова, я говорю едва внятно:
— У меня счет…
— Ну, так бы и сказал.
Я боязливо подаю счет, желая провалиться сквозь, землю. Князь, не глядя, подписывает его.
Внизу, из кассы канцелярии, я тотчас же получил деньги.
Второй собакой, полученной мною от князя, был Гювен, лапландской породы. Гювена привез доктор, который массировал князя в Лапландии.
Собаку пришлось дрессировать с большим трудом. Князь непременно хотел, чтобы Гювен, как в цирке, прыгал через палку, когда он будет ее держать в руке.
Мы, артисты, показываем этот номер в цирке так: берем в левую руку палку или обруч, ставим перед собакой, а правой рукой делаем знак собаке. Когда она прыгает, то мы «пассируем», т.-е. делаем вниз по воздуху полукруг, от этого получается особый эффект и облегчение животному.
Собаку выучить этому номеру легко, но как выучить старого неповоротливого губернатора «пассировать» по цирковому, — это была задача трудная, даже, быть может, совсем неисполнимая.
Я так ясно представлял себе расслабленную фигуру, которая, согнувшись, держит обеими руками палку и мямлить робким расслабленным голосом:
— Ну, собачка, прыгай, прыгай!..
А сам не видит, где находится собака.
Приняв все это в соображение, я придумал особую дрессировку для Гювена и добился того, что собака, где бы она ни видела протянутую поперек палку, тотчас же начинала через нее прыгать. Помню с моим учеником лапландцем такой забавный случай. Гуляю с, ним по Никитскому бульвару. Одна дама разговаривает с молодым человеком, стоя около дерева, и ковыряет машинально зонтиком древесную кору. Гювен увидел зонтик, протянутый поперек, вспомнил свою обязанность, бросился от меня и стал добросовестно прыгать через зонтик взад и вперед.
Дама, конечно, страшно перепугалась…
Я доканчивал обучение Гювена, согласно губернаторским, капризам: учил тушить лапой сигары и мечтал поскорей отделаться от моего ученика, получив деньги за дрессировку, в которых я очень в то время нуждался.
Скажу правду, нужда-нуждой, но скверная атмотфера губернаторской канцелярии успела развратить меня, и я готовился на этот раз закатить князю большой беззастенчивый счет, чтобы так или иначе наказать за губернаторские капризы.