Теплый ветерок пролетел над пустынной лужайкой, освещенной светом единственного фонаря. Андерхилл вздрогнул.
Даже сейчас в площадке было что-то зловещее, ибо она служила злу.
— Неужели все площадки похожи на эту?
— Таких немало. Вполне возможно, что эта — в чем-то единственная, а может, и нет. Все зависит от того, как смотреть на вещи. Ведь они таковы, какими нам хочется их видеть, Чарли. Очень многие считают, что это прекрасная площадка, и они по-своему правы. Наверное, все зависит от того, с какой стороны смотришь на это. Мне только хочется сказать вам, что Том Маршалл тоже пережил это. Он тоже боялся за своего сынишку Томми, тоже думал об этой площадке и о детях, которые играют на ней. Ему тоже хотелось уберечь Томми от зла и страданий.
Мальчик говорил об этом как о далеком прошлом, и мистеру Андерхиллу стало не по себе.
— Вот мы и договорились, — сказал мальчик.
— Договорились? С кем же?
— Думаю, с детской площадкой или с тем, кому она принадлежит.
— Кому же она принадлежит?
— Я никогда не видел его. Там, в конце площадки, за эстрадой, есть контора. Свет горит в ней всю ночь. Какой-то странный, синеватый, очень яркий свет. В конторе совершенно пустой стол и стул, на котором никто никогда не сидел, и табличка с надписью: «Управляющий», хотя никто никогда не видел его.
— Должен же он быть где-нибудь поблизости?
— Совершенно верно, должен, — ответил мальчик. — Иначе ни я, ни кое-кто другой не смогли бы попасть сюда.
— Ты рассуждаешь как взрослый.
Мальчик был заметно польщен.
— Хотите знать, кто я на самом деле? Я совсем не Томми. Я — Том Маршалл, его отец. — Мальчик продолжал неподвижно сидеть в пыли, освещенный светом одинокого, недосягаемого фонаря, а ночной ветер легонько трепал ворот его рубашки и поднимал с земли прохладную пыль. — Да, я Том Маршалл — отец. Я знаю, вам трудно поверить в это, но это так. Я тоже боялся за Томми, как вы боитесь сейчас за своего Джима. Поэтому я пошел на эту сделку с детской площадкой. О, не думайте, что я один здесь такой. Есть и другие. Если вы повнимательнее вглядитесь в лица детей, то по выражению глаз сразу отличите нас от настоящих детей.
Андерхилл растерянно смотрел на мальчика.
— Шел бы ты домой, Томми.
— Вам хочется мне верить. Вам хочется, чтобы все это оказалось правдой. Я понял это в первый же день по вашим глазам, как только вы подошли к ограде. Если бы вы могли поменяться местами с Джимом, вы, не задумываясь, сделали бы это. Вам хочется спасти его от подобного детства, хочется, чтобы он поскорее стал взрослым и все это было бы уже позади.
— Какой отец не желает добра своему ребенку.
— А вы особенно. Ведь вы уже сейчас чувствуете каждый удар и пинок, который получит здесь Джим. Ладно, приходите завтра. Вы тоже сможете договориться.
— Поменяться местами с Джимом?
«Какая нелепая, неправдоподобная и вместе с тем странно успокаивающая мысль!»
— Что я должен сделать для этого?
— Твердо решить, что вы этого хотите.
Следующий свой вопрос мистер Андерхилл постарался задать как можно более безразличным тоном, так, чтобы он походил скорее на шутку, хотя в душе его поднималось негодование.
— Сколько это будет стоить?
— Ровным счетом ничего. Вам только надо будет приходить и играть на этой площадке.
— Весь день?
— И, разумеется, ходить в школу.
— И снова расти?
— Да, и снова расти. Приходите завтра в четыре.
— В это время я еще занят в конторе.
— Итак, до завтра, — сказал мальчик.
— Ты бы лучше шел домой, Томми.
— Меня зовут Том Маршалл, — ответил мальчик, продолжая сидеть в пыли.
Фонарь над детской площадкой погас.
Мистер Андерхилл и его сестра за завтраком молчали. Обычно он звонил из конторы и болтал с сестрой о разных делах, но сегодня он не сделал этого. Однако в половине второго, после ленча, к которому он почти не притронулся, мистер Андерхилл все же позвонил домой. Услышав голос Кэрол, он тут же положил трубку. Но через пять минут снова набрал номер.
— Это ты звонил, Чарли?
— Да, я, — ответил он.
— Мне показалось, что это ты, а потом ты почему-то положил трубку. Ты что-то хотел сказать, дорогой?
Кэрол снова вела себя благоразумно.
— Нет, я просто так.
— Эти два дня были просто ужасны, Чарли! Надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю. Джим должен ходить на площадку и должен получить свою порцию пинков и побоев.
— Да, да, свою порцию.
Он снова увидел кровь, хищные лисьи морды и растерзанного зайчонка.