А его мудрено не нарушить,
Невозможно всегда соблюдать:
Кодекс наш все живое задушит,
Если ход ему полностью дать!
– И, гонимые злою судьбою,
Попадая под лагерный кров,
Вот также и кормят, и поят,
Ублажают "законных воров"!
И выходят оттуда не люди,
А трусливые твари, рабы:
Кто там раз побывал – вечно будет
Инвалидом злосчастной судьбы!
Защитник отечества.
Четверть века – ни дна, ни покрышки:
Захолустье. Дыра. Гарнизон.
Даже если здоровья в излишке,
До отставки намается он!
Вот казарма, а в ней – дедовщина:
Отвернись – и как раз мордобой!
Каждый третий – лентяй иль дубина,
Или парень с тяжелой судьбой!
И какие же все "салабоны" -
Нежных мам дорогие сынки!
Будто с детства их нянчили бонны…
Разве ж выйдут из них мужики!
А за год надо сделать солдата
Из такого вот – хоть расшибись,
Чтобы мог потягаться и с НАТО…
Вот и думай…старайся…трудись…
И не восемь часов длится служба,
А весь день – от темна дотемна…
И святая солдатская дружба
Нынче мало кому и нужна!
А жена все ворчит и все пилит,
Что работы никак не найдет,
Да начальство по – черному мылит,
Если рота не в ногу идет!
И сорвать могут с теплого места,
Да послать хоть в пески, хоть в тайгу…
Только ручкой помашет невеста -
Скажет: ехать туда не могу!
А отслужишь свои четверть века -
И в завхозы как раз попадешь…
Гнут, уродуют здесь человека,
И боится казарм молодежь!
Безработный.
Я всю жизнь делал вид, что работал.
А режим делал вид, что платил.
Было в этом противное что – то…
Ну, а в общем, мне был даже мил
Балаган этот дикий к странный…
Только нынче – не те времена:
Пробудилась страна от дурмана,
Жить по – людски решила она!
Вот и стал я, друзья, безработным:
Ведь работать – то надо уметь!
Быть порой и усталым, и потным,
И желанье трудиться иметь!
А у нас, может, кто и желает,
Но усильям его – грош цена:
Потому что лишь "дров наломает"
Этот бедный "умелец" сполна!
А другой, может, что и умеет,
Но зато, как Обломов, ленив,
И на всех эту лень он навеет -
Лишь пустите его в коллектив!
Что ж нам делать? Ведь нас миллионы:
Жалких, лишних, ненужных людей!
Изменяются жизни законы
Под влиянием новых идей,
Ну, а нам – лишь подачки на время,
Прозябанье… тоска… нищета…
О, младое и бодрое племя!
Мы взываем к тебе неспроста:
Нас легко презирать и мытарить,
Но лежачих бессовестно бить:
Дай вам Бог никогда не ударить
Тех, кто хлеба не может купить!
Мень.
У нас немало пастырей убили,
Немало богословов извели…
Но всех, скорбящих на твоей могиле,
Ты подымаешь к Небу от Земли!
Ты был уж слишком яркою фигурой,
И с лютой травлей ох как был знаком:
Нам ничего не стоит, на смех курам,
Подвижника назвать еретиком!
А тут еще нерусский от рожденья…
И злоба сатанинская визжит
С погромным, черносотенным глумленьем:
– Катись ты в синагогу! Выкрест! Жид!
Живуч, живуч у нас средневековый,
Тупой, звериный, черный фанатизм:
Скуратовы, Бироны иль Ежовы -
На всех печати дьявольских харизм!
Быть может, нынче времена другие,
Но грозным отголоском тех эпох,
Что вечно будут ужасом России,
Стал тот удар: кто б думать только мог?!
Идут года, но тайна не раскрыта:
Других проблем полно теперь в стране:
Мы снова у разбитого корыта,
И скорбью сыты, кажется, вполне!
Кто нас спасет? Кто в эти годы злые
Нам одолеть поможет злобу, лень,
Унынье? – Бог, все русские святые,
И, может статься, убиенный Мень!
Расплата за добро.
Рабина убили. И Садата – тоже:
Оба миротворца – жертвы темных сил!
Что ж это творится, Всемогущий Боже?
Кто из лучших смерти крестной не вкусил?!
В Сталина как – будто даже не стреляли;
Не Хуссейну с Мао головы снесли,
А Махатму Ганди пулями достали,
И Индире Ганди палача нашли!
А в сорок четвертом, в памятном июле,
Уцелел рейхсканцлер, несмотря на взрыв…
Но не спас Всевышний Кеннеди от пули,
Миротворец Пальме не остался жив!
Кто спасает жизни палачам, тиранам?
Почему злодеев милует судьба,
Но везде и всюду – в самых разных странах -
Гибельна со злыми силами борьба?
Сколько их погибло и еще погибнет,
Чтоб вконец не сгинул этот Мир во зле?
Пусть Добра и Правды вряд ли он достигнет -
Все же меньше скверны будет на Земле!
Памяти П.И. Чайковского.
Как рано наши гении уходят:
Кто в тридцать семь, а кто – и в двадцать шесть…
Судьба любые способы находит
Обрушить на пророка свою месть!
Стакан воды – и вот она, холера:
Нет гения. Но музыка жива,
А в музыке – Любовь, Надежда, Вера:
Она волшебна и всегда нова!
Но сколько не родилось дивных перлов,
Что смертным о бессмертии гласят -
Великих, потрясающих безмерно:
Ему ведь было чуть за пятьдесят!
И Петр Великий умер в эти годы…
Но, может быть, не менее велик
И этот Петр: он в памяти народа
Себе нетленный памятник воздвиг!
Наперекор сомнениям и страхам.
Благодарю Тебя, о Боже,
Что я ни в чем не преуспел,
Что часто мне плевали в рожу,
А я, как правило, терпел…
Благодарю Тебя, Всевышний,
Что нестандартный облик мой
Порой отпугивает ближних,
И вечно я для них чужой!
Благодарю, о Всемогущий,
Что мне фатально не везет,
Что нечисть адская все пуще
Мой дух измученный грызет!
Благодарю Тебя, Создатель ,
Что я, отмучившись, умру,
И труд мой – я слегка писатель -
Взовьется пылью на ветру!
Прости, Господь, но муки ада
Я уж изведал на Земле,
А рай – не грешнику награда:
Парить бы в тихой полумгле!
Полет.
Не знал я ощущения полета -
Хотя на самолетах и летал…
Был бит судьбой, но все ж не ждал чего – то
Столь дикого: как кур в ощип попал!