Он смотрел на меня, будто впервые разглядел нечто новое, будто хотел что-то сказать. Но всё же смолчал и просто вышел.
Повезло — этот разговор выкачал из меня все душевные силы, и я просто уронила лицо в руки, почти страшась силы накрывших меня эмоций. Сейчас я бы очень хотела забыть всё, что случилось в наваждении. Но уже не могла, да и поздно было: слишком многое разбередил Замок.
Слишком всё запуталось.
Тогда, после первой смерти, я верила, что эти чувства ушли без следа. Я ожесточилась, бросила все силы на ненависть и месть, корила себя за глупую первую любовь. То, что ещё оставалось в моей душе, я закрыла, спрятала за тысячами замков и выбросила ключ… Так мне казалось, по крайней мере. Но это ведь первое правило ментальной магии: подавленные чувства и эмоции не исчезают, и никогда не знаешь наверняка, во что они превратятся в итоге. И вот теперь, спустя столько лет, спустя столько масок, надетых на нас временем, спустя столько изломов и перемен моё сердце снова замирает при взгляде на него. Как же это глупо! Мы ведь уже не те наивные дети, у которых — о ужас! — не сбылась ими же придуманная сказка о любви (как это водится, к придуманным же образам). Мы, если подумать, почти старики, пусть и в молодых телах. Многое повидавшие и совершившие сотни ошибок, прошедшие сквозь кровь и боль, свою и чужую, жёсткие, колючие и недоверчивые. Таким по регламенту положена роль злодеев, которых глупые, милые и юные герои побеждают в конце — разумеется, без жертв, потерь, надрыва и горечи, сохранив чистоту рук и душ.
На то они и главные герои.
Куда уж нам.
Я сидела, отстранённо наблюдая, как постепенно темнеет в кабинете. Я слушала тиканье часов. Я думала о свободолюбивой девочке, выросшей с речными духами чуть ли не в обнимку, любившей дикие травы, высокие деревья, полнолуние, тьму, зеркала и мальчика по соседству. Я думала о мальчике, любившем книги, зелёные яблоки, рыжего пса, своих родителей, рискованные эксперименты… и, возможно, девочку по соседству.
Что сделал с вами этот мир? Кем вы стали теперь? Кем мы…
Я зло посмотрела на часы. Стрелки под моим взглядом расплавились и стекли на пол.
Хватит.
Мне стало легче, конечно.
Не сразу, но магия невзрачного колечка с надписью "всё проходит", некогда принадлежавшего основателю демонологии новой традиции, подействовала и тут. Я погрузилась в работу, благо вопросы ведомства не позволяли скучать ни секунды, подарила самой себе шкаф, полный новых, вкусно пахнущих книг, заказала парочку рабочих костюмов, чуть более свободных (на перспективу), и удачно пристроила на тёплые местечки нескольких своих протеже.
В числе последних, кстати, был и светленький Дайнор. Его родители теперь не могли официально оплачивать счета мальчишки (если не хотели нарваться на проблемы со Храмом, конечно). Я же чувствовала себя перед ним обязанной: вот уж как ни крути, а он действительно лишился семьи, карьеры, положения в обществе и возможности окончить образование из-за нашей дуры-побегушницы. Причём, как выяснилось, одной из моих ставленниц, которую я же лично и порекомендовала Джин для поездки.
Да, таинственную девицу я отыскала, и туфелька не понадобилась: отражения — лучшие сыщики, особенно когда дело касается маскарадов. Так что сбежавшая невеста предстала передо мной уже на третий день.
Сначала я вообще собиралась её исключить и выдать замуж за светлого, насильно, если понадобится; жестоко звучит, но думать надо не задницей, а головой, прежде чем на светлое ритуальное действо соваться. Однако, выслушав рассказ Элин, от таких мер отказалась. Всё же, девочка сглупила, но не так сильно, как я полагала. По всему выходило, что она стала жертвой не то провокации, не то злой шутки, не то всё же покушения на убийство. Чего конкретно добивался неведомый аноним, присылая ей приглашение на "тайный бал отличников", теперь уже не сказать. Это с равным успехом могла быть и соперница, желающая унизить или уничтожить тёмную, и особенно фанатичный палладин с нездоровыми фантазиями, мечтающий увидать тварь греховную, насаженную на рог единорога, и попытка дискредитировать изменённых в глазах общества. Если бы Элин догадалась рассказать обо всём сразу, было бы проще. Но девочка предпочла сбежать, посчитав, что на этом инцидент будет исчерпан.