— При всём моём уважении — которого могло бы быть и больше, пожалуй — в этой стране провозглашено равенство между колдунами и изменёнными, насколько мне известно, — выдал лорд Саннар. — Почему же здесь не место колдунам? Или равенство, как это зачастую бывает, работает весьма выборочно? То есть, если мы не принимаем изменённых — это расизм, а вот если они не принимают нас, то всё в порядке?
— Да как ты смеешь? — Вэл раздул ноздри. — После всего, что было…
— Много чего было, — холодно отозвался Саннар. — С обеих сторон. Война была, например. Но она уже закончилась, нет?
Нет. Наверное… как минимум, не в головах.
— Довольно, — попросила я. — Это праздник в честь моей дочери. Просто… просто хватит об этом. Пожалуйста.
Возможно, в моём голосе было слишком много чувств, которые я не пожелала скрывать. Возможно, я действительно смертельно устала таскать за собой повсюду эту войну и это прошлое. А возможно, в чём-то колдун, которого мне не стоило впускать ни в дом, ни в сердце, был прав. Некогда изменённые сплотились в попытке выжить, очень чётко разделили себя и людей. Тогда это казалось верным решением: отдельные учебные заведения, отдельная община с собственной иерархией, взаимовыручка и поддержка (куда же без них-то?). Вместе легче противодействовать врагу, вместе веселее, себе подобные поймут лучше… И вот теперь так выходит, что я пригласила на праздник всех своих друзей. Среди которых ни одного человека.
Не сказать, что мы озлобились без причины. Не сказать, что ненависть возникла на пустом месте. Но война… она ведь кончилась, да?..
— Кхм, — сказал Вил. — А я вот всё хотел спросить у вас, лорд Саннар, и всё забываю. Чем дело кончилось с той экспериментальной защитой для учеников Академии Чернокнижия? Одно время об этом много говорили, но потом как-то умолкли.
— О да, мне тоже интересно! — оживилась Джин.
Уж не сговорились ли они?
— О, результат был, и ещё какой, — сказал Саннар с убийственной серьёзностью. — Таракан Винсент, символ факультета теоретиков, заработал несварение. И перестал пролазить в двери.
Все присутствующие — каюсь, даже я — вытаращились на колдуна в шоке. Он что… пошутил?
— Таракан Винсент? — переспросил кто-то почти жалобно.
— О, сразу видно, что вы не учились в Академии Чернокнижия, — усмехнулась Джин задорно. — Винс — это же наше всё! Символ на века! Как он там, бедняжка?
— После того, как неведомым образом пробрался в комнату безопасности и сожрал ядро защиты? Полагаю, жить будет. Смею заверить, он теперь отлично защищён. Не зря колдуны год трудились над этим ядром! Проверка произошла сразу, впрочем. Когда преподаватели обнаружили, что случилось, они предсказуемо попытались уничтожить Винсента…
— И?
— И зря. Потом у бедняжки несколько дней было несварение.
Этого мы уже не выдержали — расхохотались.
Таким образом, таракан Винсент спас вечер. Нет, неловкость никуда не делась, но слегка сгладилась. Разговор перешёл на остальные символы факультетов, коими были: паук Жорж у практиков, скелет Коко у лекарей, кэльпи Эи у нежитеведов и кот Эдвард у некромантов. Саннар отлично знал историю и, надо отдать ему должное, умел её рассказывать. Потом ребята выпили, и выпили ещё… взялись, кажется, мерить доспехи… сломали колонну… Вэл захотел добавки и приволок из кухни всё съедобное, что нашёл (то есть всё, что там было — нюх, особенно на съестное, у этого красавца идеальный)… Потом было что-то ещё, но я, каюсь, просто задремала в кресле, чувствуя себя на удивление защищённой.
Странный получился вечер.
Глаза я открыла — внезапно — у себя в комнате. Одна. Как я сюда попала и почему не проснулась во время транспортировки, история умалчивала. Какая беспечность!
Пришлось ловить экономку и выспрашивать. Оказалось, перенёс меня наверх лорд Саннар, использовав какое-то особенное колдовство. Я только вздохнула: маленькая девочка внутри подозрительно восторженно повизгивала, а вот взрослая изменённая цинично думала о том, что нужно найти способ противостоять таким чарам — на будущее.
Не люблю беспомощность.
На коробочку, оставленную колдуном в кучке подарков, смотрела долго, не отрываясь. Проверила на всю возможную вредоносную магию. Походила вокруг. Выпила кофе. Ещё погипнотизировала взглядом не желающий исчезать раздражитель.
В итоге обозвала себя дурой и тряпкой, посоветовала себе не маяться дурью и всё же открыла.
Ну что сказать? Это был знакомый гарнитур. Именно его носила роль там, в наваждении. И, судя по гербу, буквально впечатанному в окружающие украшения защитные плетения, не зря. Раньше, кажется, эти цацки принадлежали многим поколениям женщин семьи Саннара, родовитых колдуний.