— Не плачь! Я тоже не буду плакать. Конечно, лучше, чтобы Аркадий Петрович остался жив… Конечно, неизмеримо лучше, чтобы остались живы все наши советские люди, защищавшие свою Родину в трудный ее час. Но так на войне не бывает. Была война, а они умирали за то, чтобы войны больше не было.
Алька спешно достраивает свою каменную крепость. Солдаты с красными звездами на касках становятся у бойниц. Попробуй сунься!
Улыбаясь, Валя смотрит на сына.
— Тебя никто не посмеет тронуть, малыш, — говорит она. — Мы победили не зря, нас много.
— Кого — нас? — спрашивает Алька. — Мама, мы с тобой кто?
— Мы — простые люди, — отвечает Валя. — Дети, матери, отцы, братья и сестры. И мы не хотим войны.
Успокоенный Алька берется за книгу. Вот он сидит рядом с матерью над Доном, на берегу. Клены на набережной стали как будто выше, и тихое течение реки еще спокойней. Алька читает. На коленях у него книга про Чука и Гека.
★
Легенда
Никто не знает точно, как он погиб. Свидетелей последнего боя Гайдара в живых не осталось. Полковник Орлов, с боевой группой которого Аркадий Гайдар вышел из Киева и попал в окружение, писал о нем скупо: «Это был человек исключительной честности, сердечности и отваги. В долгие дни наших военных тягот он был моим помощником и другом…»
Лейтенант Абрамов, чьи слова о гибели Гайдара первыми дошли из окружения до Большой земли, вероятно, думал, что он еще успеет все рассказать людям. «Мне трудно теперь вспоминать то, что было, потому что мы любили нашего Аркадия Петровича, — писал он. — Это письмо я передаю из временно оккупированной Украины. Привет всем от товарищей-партизан, знавших его.
Мы обещали отомстить врагу за то, что его убили, и мы отомстим так, как умел мстить за Родину товарищ Гайдар. Он храбро дрался и геройски погиб».
Лейтенант Абрамов не успел досказать главное. В тяжелых боях погибли боевые товарищи Гайдара.
Путевая обходчица-железнодорожница нашла после боя тело убитого и похоронила его. Поздно ночью пробрались к ней в будку партизаны и сказали коротко: «Береги могилу. Это — Гайдар». Потом его останки перенесли в Канев на высокий обрыв над Днепром. Вот и все.
Получилось так, что мы, хорошо зная начало и середину жизни Гайдара, так и не узнали в подробностях ее конца.
Поэтому-то и стараемся мы узнать все, что можно, о последних часах жизни Гайдара, бережно записываем все, что услышим.
Как началась война, как уезжал Гайдар на фронт, мы помним все. В субботу вечером 21 июня 1941 года в пионерском лагере в Клину он рассказал ребятам, вожатым и матерям о книжке, написанной про Тимура и его команду.
— Самая моя большая удача, — говорил Гайдар тихо. — А ведь это книжка про самых обыкновенных советских мальчишек и девчонок…
Говорят теперь, — продолжал он, — что неплохие, даже, может быть, чересчур хорошие получились у меня в книжке ребята. Многие допытываются: в чем секрет успеха? Неужели так велика сила примера?
И я отвечаю: конечно же, очень велика. Но только пример примеру рознь и сила отличается от силы. Не просто ведь хороший и вежливый Тимур стал примером для товарищей и подружек. У него и у меня было одно знамя, одна вера — великий пример большого и славного партийного дела. Вот почему у нас так все и получилось…
Мы уходили из лагеря поздно. Спали по палаткам ребята и видели спокойные сны.
Помню рассвет в эту ночь. Тоненькая березка стояла у дороги. Клин просыпался, когда мы уезжали. Слышался уже звон ведер у колодцев, смех у калиток…
А через несколько дней стояли мы у подъезда гайдаровского дома. Была на Гайдаре фуражка с красной звездой. Тяжелый пистолет в кобуре непривычно оттягивал пояс. Все мы — родные и друзья — молчали. А Гайдар говорил все так же задумчиво и тихо:
— Ну что ж, вот она и пришла — пора самой большой проверки моих книг. И моей жизни. Прощайте, мои хорошие, помните, не забывайте.
И уже мчится машина по трудной военной дороге.
Спереди, сзади, по бокам встают дымные столбы разрывов.
В кабинетах редакций спрашивают:
— Где Гайдар? Очень нужен.
Отвечают:
— Нет Гайдара. Гайдар на фронте.
Вот записи тех времен.
На высокой сосне сидит наблюдатель. Кричит в телефон:
— Правее ноль три два осколочных. Точно. Что? Какой корреспондент? Гайдар? Был здесь два часа назад. Влез, посидел, покурил и слез. Что я ему — нянька, что ли? Он сам себе голова. Давай еще правее ноль два.
Высокий мост через Днепр. Часовой сдает мост. Докладывает разводящему: