— Отчего же нам надо расселиться по Космосу? Почему это будет первым реальным шагом в деле решения великой задачи? Или, согласно вашей концепции, через человеческий мозг надо пропустить максимальное количество косной материи? — с таким вопросом я обратился к Константину Эдуардовичу.
— Можем ли мы, стоящие на самой грани космической эры, ответить на эти вопросы? Ну что ж, рискнем. Я всегда писал о том, что проникновение в Космос человечества нужно для «завоевания» околосолнечного пространства, а затем и дальнейшего пространства. Вообще говоря, конечно, это будет «завоевание» для нефилософа и проникновение в освоение Космоса и освоение материи для философа. Первое понятно всем, второе понятно только немногим. В частности, я немало размышлял по этому вопросу и пришел к выводу, что сама природа требует этого исключительно в познавательных целях, а не для того, чтобы искать вне Земли тучные поля, хлеб, мясо, овощи, фрукты, которые необходимы тоже материи в образе животных и человека, как средство питания, то есть средства своего становления и средства проникновения в будущее — в телепатический Космос.
А теперь два слова о вас, Александр Леонидович. Вы так же, как и я, смотрите на Космос и изучаете его. Я — с точки зрения техники и философии, принципиально с точки зрения философии, вы — научно, подвергая анализу самое важное: Человека, его поведение, его историю, его болезни и даже пенетрантную радиацию[154] и ее влияние на живые организмы. Наконец, вы защищаете технику проникновения в Космос! Очевидно, вы интуитивно пришли к тем же заключениям, что и я, насчет этих вопросов. Ведь я прав или ошибаюсь?..
Я поднял руку, желая остановить комплименты Константина Эдуардовича и чтобы показать, что его философская проблема мне близка, что я также размышлял по этому вопросу, может быть несколько иначе, чем он, но считал это глубоко интимным и вдруг встретил единомышленника в его лице. По выражению его лица я увидел, что эти вопросы также были сокровенными и что он рискнул поделиться со мною только потому, что именно сегодня он глубоко и настойчиво размышлял о них. Очевидно, он понял, что я не только разделяю его точку зрения, но и поражен некоторым сходством наших воззрений. Все же я считал своим долгом протестовать. О Космосе до Константина Эдуардовича думали Бруно, Галилей, Коперник, Сведенборг[155], Кант, Ламберт[156], Гумбольдт[157], де Ситтер[158] и десятки других мыслителей-естествоиспытателей. Но их мысли были не те, что идеи К.Э.Циолковского. Все они хотели представить себе, что такое Вселенная, галактики и внегалактические образования. Он же думал о заселении всех космических образований человеком с Земли и о наивысших судьбах материи, тех судьбах, до которых еще не дошел современный человек, о которых он, современный человек, даже и не думал. Это было нечто вроде ясновидения, космической телепатии, а Константин Эдуардович — вроде великого посвященного. Нет, нет, все эти наименования были ему не к лицу. Все это было не так — все было материально и в то же время удивительно.
— Какой же может быть комплимент по вашему адресу, Александр Леонидович, когда я увидел (а как я увидел — это уже мое дело), что вы тайно мучаетесь теми же вопросами. И не сегодня и не вчера, а уже давно в разговоре с вами, когда вы мне читали о том, что «материя рвется в жизнь», я увидел, что вас интересуют те же вопросы, что и меня. После этого я думал о вас как об единомышленнике, которого я встретил на своем пути. Затем я просил перечитать ваши высказывания — вы это помните — и укрепился в своем заключении.
— Увы, Константин Эдуардович, над такой философией современные люди могут только потешаться. Поэтому и не предлагаю редакциям моих мыслей, но надеюсь, что в будущем онивсе же увидят свет. Я даже никому не читаю свои стихотворения — ведь сегодня люди могут поднять меня на смех. Не понимают не только вас, но и меня. Высмеивают, даже «Шемякиным судом» угрожают. Эти люди не терпят Космоса, космических широт и глубин, космических мировоззрений и вообще проникновения в космическую философию. Им лишь бы насытить брюхо всласть. Извините за столь грубое выражение.
— Бог с ними, — опротестовал мои слова К. Э. Циолковский, — и они, неведомо для самих себя, выполняют свой долг перед Космосом. Они живут, страдают, чтобы провести через себя часть материального мира, в какой-то мере познать себя. До космического воззрения они еще не доросли, как не доросли в философском понимании этого слова собака или кошка, хотя эти зверьки по-своему страдают и по-своему продолжают свой род — все для того же, во имя того же… для возникновения на уровне человеческого сознания космической философии.
155
Э.Сведенборг (1688–1772) — шведский ученый-естествоиспытатель, изобретатель, теософ, визионер.
157
А.Гумбольдт (1769–1859) — немецкий ученый-энциклопедист, физик, метеоролог, географ, ботаник, зоолог и путешественник,
158
В.Ситтер (1872–1934) — голландский астроном, разработал космогоническую модель Вселенной на основе теории относительности.