Кто не первый раз на Педагогических Чтениях, те помнят, как несколько лет подряд нам давалось «домашнее задание» — прочесть хотя бы 5 книг «Антологии Гуманной педагогики». Это задание не отменялось.
Признаюсь честно: да, «Антологией» пользуюсь, но даже и к Седьмым Чтениям предложенных пяти книг я так и не прочла. Потому каждый раз, отправляясь на Чтения, на душе бывало некоторое беспокойство…
Но однажды, готовясь уже к Восьмым Чтениям и ещё раз перечитывая конспекты прошлых Чтений, я вдруг обнаружила, что не вникла в смысл этого домашнего задания. Оказывается, на радостях о таком изящном и мудром афоризме — о пяти ключах Гуманной педагогики — я пропустила ещё одно, последнее, предложение.
«Мы должны стать мудрецами. Наука сердца в книгах не пишется. Читайте книги „Антологии“, и в них найдите:
ключ к мудрости — у Коменского,
ключ к долгу — у Ушинского,
ключ к любви — у Песталоцци,
ключ к преданности — у Корчака,
ключ к сердцу — у Сухомлинского.
И на следующие Чтения вернитесь с тем, в кого влюбились» (Ш.А.Амонашвили).
И вот, читая это последнее предложение, вдруг осознаю: мне не предлагают формально прочесть 5 книг только ради галочки о готовности к Чтениям — задание более глубокое. Думай, Ирена! Возможно ли влюбиться и остаться прежней — не просветлеть сердцем, не витать в облаках от счастья?! Значит, каждый год, снова и снова, тебя ждут качественно изменившейся, а не со списком о количестве тобою прочтённых книг. К тому же, «с тем, в кого влюбились» — разве обязывает влюбляться сразу в нескольких или во многих…
Как рукой сняло угрызения совести!
А беспокоила-то, оказывается, совсем не совесть, а самость — мучил самолюбие задевающий страх «не выполнить задание»: как же так, не способна пяти книг за год прочесть? Значит, страх этот порождён самолюбием, невнимательностью и отчасти, поверхностной сентиментальностью. Любовалась: «Ах, как красиво сказал Шалва Александрович!», а слушать и слышать дальше, и вникать — как будто уже и не надо… А Водитель-то призывает, готовясь к каждым Чтениям, проверять себя, снова и снова задавая себе вопрос: меняюсь ли, меняюсь ли к лучшему, светлеет ли сердце?
Другой пример. В классе я чувствую себя уверено и смело, и всё там получается. Но страх перед незнакомой большой аудиторией тяжёлой печатью меня давит с 1979 года — после моего полного фиаско при выступлении на конференции физиков Литвы. Этот страх 30-летней давности (а может даже из прошлых жизней) уходит, увы, слишком медленно. Глубоко укоренился, всё проявляется и проявляется. Но веру и надежду не теряю — справлюсь. Главное, уже честно себе признаюсь, что такой изъян имеется.
Ещё пример. Со времён педагогики сотрудничества (80-е годы прошлого века), когда мы наблюдали по телевидению уроки Ш.Амонашвили, В.Шаталова и других педагогов-новаторов, понятие мастер-класс для меня означало наивысочайший педагогический полёт…
Но к Седьмым Чтениям я не подготовила мастер-класс, хотя дала обещание. Испугалась, не соображая, как всё это можно сделать практически.
Непонятное — оно как враг: устрашает и отнимает веру в свои силы.
По возвращению из Седьмых Чтений взяла себя в руки. Разбираясь, поняла: не готовиться к мастер-классам чревато отступлением от принципов Гуманной педагогики. А главное: как это не похоже на преданность! Осознавать такое для меня было просто немыслимо.
Стала упорно работать — и решения нашлись! А результат был таким: за один только 2008 год пришлось подготовить два, разных по содержанию, мастер-класса и за год провести целых четыре.
Очная ставка с самим собой не всегда лицеприятна. Но чтобы излечиться, диагноз себе нужно ставить честно. Разные бывают страхи: страх не так выглядеть, страх не выполнить обещание, страх высоты, воды, закрытых помещений, страх не оправдать доверие, страх не успеть, страх не решить задание, страх не понять и т. д.
А сколько творческой энергии и сколько времени съедают подобные, даже малые, страхи. Сделала для себя ещё один вывод:
Преодолеваю страхи — приобретаю больше веры в себя.
Можно ли такой вывод назвать закономерностью самовоспитания? Увеличивается ли творческий потенциал, когда растёт вера в свои силы?
Мне нравиться рыться и утопать в книгах, мне нравится учиться. Увы, золотой медалью кончая школу, я ещё никак не могла понять, кем хочу быть — мне еле-еле стукнуло 16 лет (в школу пошла с пяти лет). Но врезалось в память, как говорила подругам: «Не знаю, кем хочу быть, но точно знаю — только не учителем!»