Авторы Новой хронологии обращают внимание, что образование США (1776) произошло сразу же после окончания войны с Пугачевым 1773–1775 годов. То есть, «война за независимость» в Северной Америке на самом деле была захватом европейцами земель Московской Тартарии на американском континенте. Это сразу затушевали в учебниках истории, запретили говорить об этом, а потом оно само собой забылось [8], гл. 2, п. 5.
9.3.4. Пугачев в русских источниках
У Разина законный претендент на воцарение находился в его окружении, восстанием же «Пугачева» руководил уже сам имеющий законные права на московский престол. Об этом говорится в статье Н. Гостева [12]. Ниже из нее будут приведены различные рассказы. Например, рассказ, записанный яицким казаком Н. Савичевым со слов войскового старшины А. Бородина, который, будучи на зимнем багренье (вид рыболовства) в 1844 г., слышал его от старика Михаила Петровича Синельникова. Впервые этот рассказ был опубликован в 1884 г. в газете «Уральские войсковые ведомости», официальном печатном органе Уральского казачьего Войска. Вот отрывок из него:
– Постой, дедушка Михаил Петрович, сказал А. Бородин, ведь не все же верили, что это был государь Петр III? Да и сам-то ты, кажется, не веришь?
– Да как же я буду не верить, когда я ни от кого не слышал, что это был не Петр Федорович! А что нынче вы говорите, я того и понимать не хочу. Кому лучше знать дело, как не тем старикам, от которых я слыхал, и которые в то время жили.
– Когда привезли к нам за караулом пойманного в Узенях какого-то человека, самозванца, все его увидали и заговорили: «Не тот, не он». Когда и отправили его – все говорили, что это не то лицо. Так все при том и остались.
Здесь видно противоречие с пушкинской версией, по которой казаки в арестованном на Узенях человеке признали своего предводителя, казаки же из данного рассказа – не признают. Объяснение этому видится следующее. В Яицкий городок Суворов, согласно его автобиографии, прибыл позже казацкого конвоя с «Пугачевым»: Я тотчас разделил партии, чтоб его ловить, но известился, что его уральцы, усмотря сближения наши, бросились с ним, на моем челе, стремглав в Уральск, куда я в те же сутки прибыл [8], гл.3, п.6. Значит, казаки в Яицком городке (Уральске) могли видеть двух «Пугачевых». Первого – настоящего предводителя восстания, доставленного из Узеней. И второго, которым Суворов заменил первого, прежде чем поместить его в клетку. Отсюда противоречивость мнений.
В своей статье Гостев также приводит рассказ старика Никифора Петровича Кузнецова, услышанный им от Хавроньи Петровны – родной сестры Устиньи Петровны Кузнецовой, считающейся женой предводителя восстания «Пугачева»:
Устинью Петровну с штат-дамой и с фрейлинами взяли в Питер. Хавронья Петровна во все время находилась при Устинье Петровне. Раз позвали их обеих в упокои государыни. И было там множество енералов и сенаторов, и все они стояли в вытяжку. Одна государыня сидела на стуле, с короной на голове и державой в руках. Государыня платочком махнула, растворились с боку двери, и вывели из них под руки человека в красной хламиде, обличьем похожего на Пугача.
– Этот, что ли, Устинья Петровна, твой обручальник? – спрашивает государыня.
– Нет! Это не обручальник мой! – говорит Устинья Петровна.
Государыня махнула платочком, и человека этого вывели вон, в те же двери, откуда ввели. Немного погодя, растворились с другого боку двери, и вывели оттуда под руки настоящего Пугача в белой хламиде.
– Устинья Петровна! Этот, что ли твой, обручальник? – спрашивает государыня.
– Да! Это мой обручальник! – сказала Устинья Петровна.
Государыня опять махнула платочком, и Пугача вывели в те же двери.
Из приведенного описания можно сделать важное заключение. Если опознание проводила сама императрица, значит, Екатерина II допускала принадлежность предводителя восстания царскому роду!
Хавронья Петровна ехала из Питера через Москву и видела там, как казнили подложного Пугача, того, значит, что в упокоях у государыни показывали, обличьем-то похожего на Петра Федоровича. Вывели его перед народом на площадь, подвели к столбу, прочитали молитву, и палач отрубил ему голову, воткнул ее на шпиль на столбе и раза три прокричал народу: «Смотри народ православный! Вот голова Пугача-самозванца!» А он, этот казненный человек, в ту самую минуту, как палач стал замахиваться топором да примериваться, перекрестился и сказал: «Умираю за матушку Расею, да за батюшку-царя»! Хавронья Петровна все это видела своими глазами, слышала своими ушами: она близехонько стояла у столба, где казнь совершали, ей, значит, начальство супротив других дорогу дало.