В Пекине миссии Рагузинского были оказаны все почести. Но затем цинские власти повели себя как при переговорах в Нерчинске. Они окружили стражей дом, где размещалось посольство, и не выпускали его, требуя земель в Забайкалье, Приамурье и Приморье. Цинские чиновники пытались повторить шантаж 1689 г. Однако русский посол ясно понимал, что войны с Россией цинский двор начать не может, так как боится нападения джунгар и внутренних восстаний, и твердо отстаивал территориальные права России.
Переговоры о границе по предложению русского представителя перенесли на саму границу и вели у р. Бура в 100 верстах от Селенгинска. Рагузинский наотрез отказался от предложения цинских чиновников избрать местом встречи послов пункт в глубине русской территории. Но и при переговорах на границе Цины продолжали давление на русских дипломатов: сосредоточили крупный отряд войск, угрожая открытием военных действий против России. В итоге переговоров 20 августа 1727 г. был подписан русско-китайский Буринский договор, определивший границу от Кяхты до перевала Шабин-Дабага по линии фактически существовавших русских и монгольских караулов, а где их не было — по селениям, хребтам, сопкам и рекам. В основу разграничения был положен принцип «фактического владения». Буринский трактат стал частью общего договора, который регулировал отношения между Россией и Китаем. Он потом получил название Кяхтинского, так как окончательный обмен экземплярами состоялся в Кяхте 14 июня 1728 г.
Кяхтинский договор предусматривал также право регулярной посылки торговых караванов в Пекин. Их размер и периодичность были определены. До 200 русских купцов раз в три года могли приезжать в Пекин, торговать там беспошлинно, строить дома, лавки, склады и т. д. Кроме того, договор уточнял условия русской торговли с Китаем, разрешал устройство беспошлинного менового торга близ Нерчинска и в Кяхте. Однако в основном меновая торговля велась в Кяхте, куда китайские купцы из провинции Шаньси привозили ткани, шелк, чай, одежду, драгоценности и другие товары в обмен на русские меха, полотно, юфть и металлические предметы.
Договор узаконил постоянное пребывание в Пекине русской духовной миссии. Возможность поддерживать сношения с цинским правительством через эту миссию имела важное значение, поскольку в Пекине в то время не было постоянного русского дипломатического представительства. В июне 1728 г. Кяхтинский договор был ратифицирован обеими сторонами.
В 1730 г., готовясь к войне с джунгарским ханством, цинское правительство послало в Петербург свое первое посольство, которое прибыло в русскую столицу в 1731 г. и было принято царицей. В ответ на просьбу китайского посольства о помощи в борьбе Китая против джунгар русское правительство уклонялось от посылки войск, но обещало обсудить вторую просьбу — выдачу перебежчиков.
В 50-х годах XVIII в. перед русским правительством весьма остро встал вопрос о возможности пользоваться водным путем по Амуру для снабжения продовольствием Камчатки и русских владений в Америке. Сибирский губернатор в 1752 г. подал об этом записку императрице Елизавете. Она повелела Сенату начать с цинским правительством переговоры. В 1757 г. в Пекин был послан советник русской императорской канцелярии с соответствующим документом Сената. Однако богдыхан наотрез отказался даже рассматривать этот вопрос.
В последующие годы отношения России с Китаем носили весьма напряженный характер. Богдыхан Хун Ли занял угрожающую позицию. Листы из лифаньюаня[10] в Сенат были наполнены грубой бранью. Поэтому Сенат был вынужден в 1764 г. ответить китайскому трибуналу, что ругательства лишь «гнусное орудие невежд», ими Россия может «пренебречь с презрением» или же за них «наказать чувствительно».
В том же году после протеста китайских купцов богдыхан разрешил возобновление кяхтинской торговли, но цинские власти неоднократно то прекращали, то возобновляли ее. 18 октября 1768 г. в Пекине была принята дополнительная статья к Кяхтинскому договору о незначительных исправлениях границы возле Кяхты, об отказе выдачи прежних перебежчиков, о порядке наказания преступников.
В 70—80-х годах возникали новые споры — о юрисдикции в отношении русских и китайских подданных. По этому поводу цинское правительство снова прерывало кяхтинскую торговлю в 1778–1780 гг. и в 1785–1792 гг. Лишь после подписания в 1792 г. международного акта о русско-китайской торговле через Кяхту торговля возобновилась и стала быстро расти.
Таким образом, период после подписания Нерчинского, а позднее Буринского и Кяхтинского договоров (1727–1728 гг.) характерен развитием торговых связей между Россией и Китаем. Эта торговля была выгодна для обеих стран. Однако торговле между ними мешали ограничительные меры цинского правительства, которые явно не способствовали развитию экономики Китая, налаживанию добрососедских отношений.
Как известно, Нерчинский договор 1689 г. надолго приостановил освоение земель на Амуре и Уссури. Следующий камень в фундамент освоения Приамурского края положил еще Петр I, отдавший распоряжение о переселении в Забайкалье окольных стрельцов. Важность Амура как удобного и надежного пути для провоза продовольствия на Камчатку и во владения на Охотском море отмечала и Екатерина II.
Вновь вопрос о защите дальневосточных земель приобрел актуальное значение в начале 40-х годов XIX в. Это было связано с активизацией капиталистических стран, их проникновением в страны Дальнего Востока и к западным берегам Американского континента. В результате навязанных Китаю неравноправных договоров англичане «открыли» для себя эту страну, получили пять китайских портов. В Охотском, Беринговом морях близ Камчатки стали появляться корабли западных стран. Продажа Российско-американской компанией своих владений в Калифорнии Америке вызвала немало толков в общественном мнении России, заставив царское правительство обратить серьезное внимание на закрепление Приамурья.
В то время, когда усиленно происходило вторжение в Китай иностранного капитала, царская Россия была еще крепостнической страной с крайне отсталой торгово-промышленной базой. Особенно отдаленной, малонаселенной и неразвитой окраиной были Восточная Сибирь и Дальний Восток с их необъятными просторами. Сухопутные войска на дальневосточных границах России были малочисленны, а царский флот в восточных морях — намного слабее английского.
Сношения России с соседним Китаем, как говорилось выше, царское правительство осуществляло через православную духовную миссию в Пекине. Русская торговля с Китаем до конца XIX в. велась на равноправных началах. Из Китая в Россию ввозился главным образом чай. Из России в Китай — преимущественно пушнина, сукно, хлопчатобумажные ткани. Долгое время для этой цели служила Кяхта, но во второй половине XIX в. ее значение было подорвано развитием морского пароходства, кяхтинская торговля резко сократилась.
Большую тревогу у царского правительства вызвали подозрительные путешествия по Восточной Сибири англичан, французов и американцев, якобы занятых «научными» проблемами. В этой связи назначенный генерал-губернатором Восточной Сибири Н. Н. Муравьев предупреждал русское правительство о необходимости предотвратить появление в устье Амура и на Сахалине англичан и французов. «Кто будет владеть устьями Амура, — писал он царю, — тот будет владеть и Сибирью».
Настойчивые предостережения Муравьева побудили царский двор назначить Особый комитет для обсуждения амурского вопроса. 20 февраля 1849 г. он признал желательным, чтобы устье Амура не было занято никакой «посторонней державою».
Нерчинский договор не запрещал России плавание по Амуру через неразграниченные земли. Но фактически этот удобный водный путь оставался неосвоенным из-за отсталости России и ее сибирских окраин, а также из-за нежелания осложнять отношения с цинским правительством. Земли по левому берегу Амура и Южно-Уссурийский край (Приморье) все еще не были заняты ни одним государством. Они оставались почти неизвестными цинскому правительству. Местное население края жило самостоятельно и не зависело ни от России, ни от Китая. Торговые связи с ним поддерживали лишь русские поселенцы из Забайкалья и Якутии. Изредка проникали сюда жители Китая.
10
Лифаньюань (китайский трибунал) — орган в цинской империи, через который осуществлялись внешние сношения в XVІІ в.