«Как? – скажет иной. – Я верую во единосущную Троицу, в Господа Иисуса Христа Богочеловека, в Его спасительное страдание, крестную смерть и воскресение, в Его вознесение на небо и грядущий суд, в благодатные тайнодействия Св. Духа. Отвергаю всякое неправославное мудрствование. Не сие ли есть чистая вера в Бога, каковы бы ни были отношения мои к людям? Нет спора, единоверный мой, что сие есть истинная апостольская вера в существе своих догматов: но может быть сомнение в том, точно ли ты ее имеешь, и как имеешь. Поколику ты ее имеешь в слове Божьем и в символе веры – потолику она принадлежит Богу, Его пророкам, апостолам, отцам Церкви, а еще не тебе. Когда имеешь ее в твоих мыслях и в памяти, тогда начинаешь усвоять ее себе; но я еще боюсь за сию собственность, потому что твоя вера в мыслях, может быть, есть только еще задаток, по которому надлежит получить сокровище, то есть живую силу веры. А как получить ее? Сердцем, как говорит апостол Павел: сердцем веруется в правду (Рим. 10, 10). Но если ты усвоил себе веру сердцем, то есть в глубине души почувствовал ее достоинство, святость и силу, возлюбил ее, прилепился к ней – то вследствие сего надлежит по слову апостольскому вселитися Христу верою в сердце (Еф. 3, 17), то есть внести в него свою благодать, свой свет, силу и жизнь, свое мудрование, любовь и добродетель, и тогда ты возлюбишь всех человеков – иначе и быть не может – любовию Христовой. Из любви и благодарности к пострадавшему и умершему за тебя готов будешь и умереть за спасенных Его любовию и искупленных Его смертью. Кратко сказать, по мере совершенства в вере, будешь совершен в человеколюбии. Таким образом, одно из двух: или ты имеешь чистую веру и купно с нею человеколюбие или…» и проч.
Имея в виду такую силу веры православной, мы легко можем выяснить себе подвиги за православие отцов и чад св. Церкви в период Вселенских Соборов. Не по внешнему образу совершения этих подвигов, а в живой силе их, чтобы в той же силе подвизаться и нам за православие, по нуждам нашего времени.
После того как св. страстотерпцы своим общением в Христовых страданиях и следовательно в Христовой любви к людям, выразившейся в Его страдании и смерти за людей, победили как иудейство, ревнующее за мертвую букву Божия закона, так и язычество, обожающее одни пустые призраки божественного вместо признания истинного Бога, – чадам святой Церкви открылось ничем не стесняемое отвне удобство к проявлению в себе той силы веры, чтобы Христос вселился в их души как верховное начало всей их деятельности и жизни, как Бог их мысли, чувства, желаний, всякого их движения, к раскрытию в них своей святости, премудрости и любви. Между тем к этому внутри самой Церкви открылись немедленно страшные препятствия и затруднения. Явилось сначала посягательство лжи на самое значение Христа как высочайшего для нас начала, как истинного Бога, чем человек и при самой вере во Христа поставлялся, очевидно, уже в независимость от Него как от верховного своего во всем начала; и таким образом все спасительное, истинное, благое, прекрасное, словом – всяко исполнение Божие, открытое в Христе человеку, заграждалось для последнего. Для изложения этой лжи, взволновавшей Восток и Запад христианского мира, требовалась и проявилась вся сила веры православных. И она успела для себя и для мира раскрыть солнечный свет той основной для христиан истины, что Христос Спаситель наш есть непреложно верховное для нас во всем начало, истинный в строжайшем смысле Бог, предвечный и единосущный Отцу Сын Его, зиждительное и вседержительное Его Слово ипостасное, которым и открываются для приемлющих (верою) и держащихся Его как единого всеуправляющего своего начала все сокровища Отчего благоволения, премудрости, силы и правды. Но в этом великом и спасительном для нас значении Христос приемлется и усвояется нами, верующими, не иначе как силою и действием в нас Св. Духа; ибо никтоже может даже по надлежащему рещи Господа (назвать Господом) Иисуса, точно Духом Святым (1 Кор. 12, 3). Поэтому не замедлило тогда же открыться посягательство лжи и на Божеское достоинство, власть и силу самого Духа Святого; отчего опять полнота Божия, раскрытая для нас во Христе, становилась бы для нас совершенно недоступною и несообщимою. Новым подвигом веры, соединявшей с снедающей ревностью по истине всевозможную осторожность любви, поставлена в открытом свете и эта жизненная истина, что Св. Дух, в силе которого приемлется и вселяется Христос в верующих, есть истинный Бог, единосущный Отцу, от которого Он исходит, и Сыну, в котором Он почивает всею полнотою своих сил и действенности, – и что, следовательно, для Божественной силы и действия Св. Духа просто и легко вводить верующих в единое со Христом, в общение Его святости, любви и премудрости, в участие во внутренних расположениях, мудрствованиях и состояниях Агнца Божия, вземлющего грехи мира. Только бы человек сам верою открывал себя, свой ум и сердце для такой благодати, в каком бы времени, месте, положении и занятии он ни находился. Но с этой стороны ложь сделала новые отчаянные посягательства на истину. Она настаивала, что в самом Христе – основании благодатного соединения человека с Богом – человеческое с Божественным соединилось только случайно, что Христос родился от Своей Матери будто бы простым человеком, с которым за его святость уже впоследствии соединился Бог Слово, пребывая в Своей личности всегда отдельным от человечества Христова. От чего самое основание к союзу людей с Богом распадалось бы внутренно в самом Христе. Ибо если Христос как человек святой и непорочный и мог бы соединиться с Богом Словом, то всем прочим людям, как естественно грешным, все же не оставалось бы надежды войти в совершенный и постоянный союз с Богом. Живое чувство православия и неомраченная мысль веры сейчас же приметили ниспровержение этой ложью всей тайны нашего спасения во Христе. И новые великие подвиги нужны были для торжества той истины, что ради спасения грешных людей сам Бог Слово, сам единосущный Отцу Сын Его, собственным лицем, своим вседержавным «Я»[1], низшел до восприятия человеческой природы, так что Матерь Его от Духа Святого зачала и родила для нас истинно самого Бога и потому есть истинная Богородица. Так же и все, совершаемое и претерпенное Им в человечестве, Он совершил и претерпел для нас именно – в единоличном соединении своего, сродного всем нам, человечества с бесстрастным своим Божеством, носящим всяческая глаголом силы своея (Евр. 1, 3) и существенно проявляющим в Себе беспредельного Отца. И вот, ради Божества Его, ради вечно почивающей в Нем всей полнотой своей любви Отчей вся вина грехов нашего мира, любовию Христовою понесенная до крестной смерти, до состояния неисследимого некоторого оставления Отцом, была с преизбытком Им заглажена (ибо что грехи всего мира сравнительно с истощанием за них самого Бога, которым мир существует?), а ради Его человечества, естественно сродного и сообщного нам, вся Божия во Христе полнота, Его истина, правда, любовь, вообще все о Христе премудрое, благое и прекрасное, все это – доступно и удобосообщимо нам, человекам, если только сами хотим и подвизаемся воспринимать эти сокровища верою. И есть кому матерински поддержать, охранять и возращать самые слабые, самые младенческие начатки такого нашего общения в Божьей полноте, открытой нам во Христе: это – сама пресвятая Богородица, Матерь Того, в Ком обитает вся полнота Божества телесне (Колос. 2, 9). Таким образом, основание в Христе нашего соединения с Богом непреложно и вечно, как сам Бог Слово, снисшедший для сего до вочеловечения в собственном лице; потому и самое соединение наше с Богом, основанное во Христе, так прочно и глубоко, как неразрывно Христово Я, единое у Его Божества и человечества от самого Его зачатия для нас Богоматерью.
1
Так выражаюсь, желая ярче выставить на вид, что именно утверждено на веки наше личное бытие или только Я каждого из нас. За наше Я Христос Бог ручается собственным Я, нисшедшим для нас до вочеловечения.