23 января
Я оборвал временно ведение дневника и в каникулы подводил итоги собранной антологии поэзии. Оказывается, собрал 683 стихотворения 200 поэтов. Больше всего из Гейне – 64 стихотворения, Блок – 53, Брюсов – 52, Есенин – 35, Шандор Петёфи – 28 и т. д. А ещё записывал сыгранные партии с комментариями ходов.
Ну, что можно сказать спустя годы. Ленивый мальчик трудолюбиво всё записывал в тетрадях. Не шалопай, а скрупулёзник, систематик… (3 октября 2018 г.)
А теперь пошуршим оставшимися разрозненными листочками из хроники 1956 года.
5 апреля
Дневник не пишу. Действительно, нельзя писать каждый день и превращать дневник в самоцель…
В институте нервная суета с распределением, кого куда пошлют после института, меня это ждёт на следующий год. Всё зависит от ловкости и случайности, как там у Есенина:
Эта ловкость сильнее суворовской смелости, которая брала города, ибо ловкость берёт деньги, а деньги – это всё… Говорят, что блат (одна из разновидностей есенинской ловкости) есть отрыжка капитализма. Что со временем это пройдёт, наступит-де коммунизм и всё будет хорошо. Всё это так, но сегодня как много людей носят гоголевскую шинель и терпят столько унижений на своём пути маленького человека… А поэтому надо дерзать, нахально лезть за своим куском пирога, чтобы не остаться на этом празднике жизни голодным. Громче бей в бубен жизни. И вспоминается жирненький мальчик Рабинович, сын физкультурницы в пионерлагере, который с малых лет усвоил закон: «Наш закон – пить и жрать!..» Ох этот Рабинович!..
10 апреля
На улице скверно: дождь и грязь. И на душе не лучше. Беспокоит туберкулёз Г.В. Грядущие экзамены. Плохое питание: кое-где и кое-что. Нормальных домашних обедов практически нет. Болит сердце. Хочется встать на четвереньки и тоскливо взвыть… Но хорошо, что не вою…
18 апреля
Через день сдавать экзамен по истории экономических учений. В голове всё перемешалось: Патти, Рикардо, Кери, Кейнс, прибавочная стоимость Маркса, труды Ленина…
31 августа
Г.В. уехала в санаторий «Алкино» (под Уфой) на два месяца. Я остался с двухлетней дочкой на руках при скудных деньгах, старая больная тёща – не помощь. У отца свои проблемы и две маленькие дочки. Поэтому приходится крутиться самому: возиться со своей дочкой, одевать, кормить, купать, относить в ясли, а если заболела, сидеть с ней дома. А при этом институт и, как завещал Ленин: «Учиться, учиться, учиться». А сам, как заметил какой-то остроумец, забросив книги и рукописи, бегал на свидание к Инессе Арманд. Увы. Мне в моём положении не до Арманд.
Добавление к дневниковой записи.
В фотоальбоме приклеена моя фотография того времени: высокий молодой человек в меховой шапке, в демисезонном пальто, в широченных штанах, с усталым лицом, ещё без очков, но с коротко постриженными усами.
9 октября
Уничтожил первые дневниковые тоненькие тетрадочки за 1948– 1949 годы. Незатейливый текст да ещё под звуки модного джаза. Лепет и сюсюканье: девочки, танцы, любовь и крик Маяковского из «Облака в штанах»: «Мария, дай!..» Много разных симпатий и одна любовь к Наташе Пушкарёвой, или почти любовь…
Г.В. снова в санатории, дочка в яслях на пятидневке, я снова один. Угнетают дырявые локти в пиджаке, ботинки, готовые вот-вот развалиться, и т. д. Боже, какая идиотская жизнь: «Не подходите к ней с вопросами…» Если раньше я цитировал Уайльда – «Даже бедность должна быть красивой», – то теперь так не считаю…
Жизнь обогатила меня страданиями, и я верю, что всё пережитое когда-нибудь прольётся бурлящей волной на страницы книг. Я верю в осуществление своей мечты.
Перечитывая эти странички, я обратился к большой книге афоризмов и прочитал:
«Мечты слабых – бегство от действительности, мечты сильных формируют действительность» (Юзеф Бестер, польский афорист).
«Мечты – поэтический способ думать ни о чём» (польский сатирический журнал «Пшекруй»).
«Даже из мечты можно сварить варенье, если добавить фруктов и сахара» (Станислав Ежи Лец).
12 октября
Г.В. в очередном санатории, а я в очередных размышлениях, раздумьях и мечтах: вот закончу институт!.. И утешаюсь тем, что не только мне тяжело и трудно, тяжёлая доля (или участь) выпадала многим, достаточно вспомнить Велимира Хлебникова, Александра Грина, последние годы Блока. А Ахматова, а Цветаева и длиннющий список поэтов и писателей, живших не в ладу с жизнью и попавших в какой-то свой исторический или личный переплёт («В плохой ты, Василий, попал в переплёт…» – Вера Инбер). В одном из писем Гоголь писал: «Знаю, что моё имя после меня будет счастливее меня». Ну, и что?!.