Фрейд при изучении сновидений напал на верный след, и в этом его великая заслуга1. Прежде всего он признал, что без сновидца мы не можем браться за толкование. Слова, которые составляют отчет о сновидении, имеют не один-единственный смысл, они — многозначны. Если, к примеру, снится кому-то стол, то долгое время остается неизвестным, что означает этот "стол" сновидца, хотя слово "стол" кажется достаточно недвусмысленным. Ведь мы же и вправду не знаем, что "этот стол" есть именно тот самый стол, за которым сидел и ел его отец, когда он отказал сновидцу в какой бы то ни было дальнейшей финансовой помощи, вышвырнув последнего из дому как бездельника. Белая поверхность "этого стола" застыла в его сознании того дня, как, впрочем, и в сновидении этой ночи, как символ его катастрофической негодности. Это как раз то, что наш сновидец понимает под "столом". Поэтому нам необходима помощь сновидца, чтобы ограничить себя при толковании всего многообразия слов чем-то существенным и убедительным. Тот, кто при сем не присутствовал, может сомневаться, что этот стол характеризует некий мучительный поворотный пункт в жизни сновидца. Однако сновидец, как и я, в этом нисколько не сомневается. Ясно, что толкование сновидения прежде всего есть переживание, которое поначалу является несомненно установленным только для двух лиц.
1Ср.: Traumdeutung.
Итак, если мы приходим к констатации того, что стол в сновидении означает именно тот самый фатальный стол (со всем тем, что с ним связано), тогда мы растолковали если не все сновидение, то, по крайней мере, его существенный отдельный мотив, другими словами, мы узнали, что имеется в виду под словом "стол" в субъективном контексте.
Мы пришли к этому результату, используя технику расспрашивания о наитиях сновидца. Последующие процедуры, которым Фрейд подвергает содержание сновидения, я должен, разумеется, отклонить, потому что они исходят из совершенно предвзятого мнения, будто сновидения суть исполнения "вытесненных желаний". Хотя и бывают такие сновидения, но это все же далеко не достаточные аргументы в пользу понимания всех сновидений как исполнения желаний; точно так же это не может служить доказательством тому, что все помыслы сознательной жизни души — суть исполнения желаний. Ведь нет совершенно никакого основания предполагать, что бессознательные процессы, лежащие в основе сновидений, являются по форме и по содержанию куда более ограниченными и однозначными, чем процессы сознания. Скорее можно было бы предположить это о помянутых содержаниях сознания, будто они могут ограничиваться известными типами, так как отображают закономерность или даже монотонию сознательного образа жизни.
Для того чтобы установить смысл сновидения, я разработал (на основе прокомментированного выше) методический прием, названный инвентаризацией контекста, который состоит в том, что для каждой примечательной детали сновидения при помощи наитий сновидца устанавливается, в каком нюансе значения она представляется этому сновидцу. Итак, я применяю здесь прием, который используется при дешифровке трудночитаемого текста. Эта техника вовсе не всегда имеет своим результатом внятный текст, но зачастую лишь что-то вроде намека (кажущегося крайне значимым) на несметные возможности. Однажды я лечил молодого человека, который в анамнезе сообщил мне, что он счастливо обручен с девушкой из "хорошей" семьи. В сновидениях же ее облик часто появлялся в весьма невыгодном свете. Из контекста следовало, что бессознательное сновидца комбинировало с обликом невесты всяческие скандальные истории из совершенно другого источника, что ему было совершенно непонятно, впрочем, как и мне. Из постоянного повторения таких комбинаций я, однако, заключил, что, несмотря на его сознательное противление, все же складывается некая бессознательная тенденция, которая пытается выставить невесту в таком двусмысленном свете. Пациент сказал мне, что если бы на самом деле это было так, то для него это означало бы катастрофу. Обострение его невроза наступило спустя некоторое время после помолвки. Подозрительность в отношении невесты, несмотря на всю немыслимость этого, показалась мне пунктом такой первостепенной важности, что я присоветовал установить за ней наблюдение. Оно доказало, что подозрение было вполне оправданным, но "шок" от столь нерадостного открытия не только не погубил пациента, но излечил его от невроза, а также от невесты. Хотя инвентаризация контекста давала "немыслицу" и приводила тем самым к толкованию сновидения, кажущемуся безумным, но все же это толкование оказалось верным в свете открытых в последующем фактов. Этот случай — пример простоты. Излишне подчеркивать, что совсем немного сновидений отыскивают столь простое разрешение.