Такова причина, по которой предано иное и не изложенное в Писании, чтобы не требующее усилий знание догматов, по привычке к оным, не сделалось для многих удобопрезираемым. Ибо иное догмат, а иное проповедь. Догмат умалчивается, а проповедь обнародывается. Но вид молчания — и та неясность, какую употребляет Писание, делая смысл догматов, к пользе читающих, трудным для уразумения.
Посему во время молитв все смотрим на восток, но не многие знаем, что при сем ищем древнего отечества, рая, который «насади Бог в Едеме на востоцех» (Быт. 2, 8). В первый день седмицы совершаем молитвы, стоя прямо (т.е. без земных поклонов и коленопреклонений), но не все знаем тому причину. Ибо не только, как совоскресшие со Христом и обязанные искать вышних, в воскресный день прямым положением тела во время молитвы напоминаем себе о дарованной нам благодати, но и потому cиe делаем, что этот день, по-видимому, есть как бы образ ожидаемого нами века. Посему, будучи началом дней, у Моисея назван он не первым, а единым. Ибо сказано: «бысть вечер, и бысть утро, день един» (Быт. 1, 5), потому что один и тот же день возвращается многократно. Посему он же есть и единый и восьмой, изображающий собою действительно единый и воистину восьмой день, о котором псалмопевец упомянул в некоторых надписаниях Псалмов (Пс. 6 и 11), то есть, оное состояние, которое последует за теперешним временем, оный непрекращающийся, невечерний, несменяющийся день, оный нескончаемый и нестареющийся век. Посему Церковь по необходимости научает питомцев своих совершать в сей день молитвы стоя, чтобы при частом напоминании о нескончаемой жизни не вознерадели мы снабдить себя напутствиями к представлению в оную. Но и вся Пятидесятница есть напоминание о воскресении ожидаемом в вечности. Ибо единый и первый оный день, семикратно умноженный на число семь, совершает семь седмиц священной Пятидесятницы, потому что, начинаясь первым днем седмичным, им же и оканчивается, по пятидесятикратном обращении подобных, средних между ними дней. Почему уподобительно подражает веку, как бы в кругообразном движении с тех же знаков начинаясь, и теми же знаками оканчиваясь. В сию-то Пятидесятницу церковные уставы научили нас предпочитать прямое положение тела в молитве, сим ясным напоминанием как бы преселяя наш ум из настоящего в будущее. Но и каждым коленопреклонением и восклонением от земли на самом деле показываем, что чрез грех пали мы на землю и человеколюбием Сотворшего нас воззваны на небо.
Не достанет мне и дня пересказать о всех не изложенных в Писании таинствах Церкви. Оставляю прочее. Но самое исповедание веры в Отца и Сына и Святого Духа из каких у нас писаний? Ибо если в сообразность благочестию на основании предания о крещении, обязаны будучи так и веровать, как крестимся, излагаем исповедание подобное крещению, то пусть дозволят нам по той же сообразности воздавать славу подобную вере. А если отметут этот образ славословия, как не изложенный в Писании, то пусть дадут нам изложенные в Писании доказательства на исповедание веры, и на все прочее, что нами исчислено. Притом, когда так много не изложенного в Писании, и оно имеет такую силу в тайне благочестия, неужели не дозволят нам одного речения, которое дошло к нам от Отцев, которое нашли мы сохранившимся вследствие неумышленно соблюдаемого обычая в Церквах не поврежденных, и которое имеет не маловажное основание, и доставляет силе таинства не малое подкрепление?
Итак сказано, какая сила каждого из сих речений, скажем еще, в чем они между собою согласны и в чем различны, впрочем так, что не противоречит одно другому, но каждое привносит свою особенную мысль в учение благочестия. Ибо речение «в» выражает более относящееся к нам, а речение «с» возвещает общение Духа с Богом. Посему употребляем оба слова, одним выражая достоинство Духа, а другим возвещая о благодати Его в нас. Таким образом воздаем славу Богу и в Духе, и с Духом, ничего не говоря от себя, но из Господня учения, служащего нам правилом, перенося речение на то, что близко между собою, состоит во взаимной связи и имеет необходимую соприкосновенность в таинствах. Ибо при крещении купно счисляемое необходимо, как думаем, должно сочетавать и в вере. А исповедание веры соделали мы для себя как бы некоторым началом и матерью славословия. Но что же надлежит делать? Пусть теперь научат нас или не крестить, как нам предано, или не веровать, как мы крещены, или не славословить, как мы уверовали. Пусть докажет нам кто-нибудь, или что во всем этом нет взаимной, необходимой и непрерывной связи, или что нововведение в этом не будет разорением всего.