Решимость Джеба куда-то испарилась. Судя по пепельно-бледному цвету лица Гейджа, по его печальным глазам, он не походил на виновного. Он был похож на убитого горем человека, который изо всех сил старается не показать своих чувств, но ничего не получается. Как и у Джеба.
— Это и не буквы моего имени, — сказал Джеб и разжал кулаки. — Что-то я здесь упустил, с этими буквами. Но я нутром чую, что разгадка здесь. Клэри все записывала в свой дневник. — Он посмотрел на Шеридана. — Все. В день своей смерти она оставила на автоответчике сообщение Сюзанне, моей жене. Сюзанна — она дочь Дрейка Уиттейкера — считает, что Клэри это сделала перед встречей с кем-то, кто, как она боялась, может ей навредить. — Джеб нахмурился. — С кем-то знакомым.
— Я бы сказал, хорошо знакомым. — Взгляд Шеридана стал задумчивым. — Как правило, убивают именно хорошие знакомые.
Джеб повторил буквы вслух — так, как их интерпретировал: «Дж».
— Джордж? Джеральд? — Шеридан немного подумал. — А как насчет Джеффри[19]? Как это пишется по-английски? В том кругу, где Клэри вращалась после замужества, полно всяких модных имен.
— Не знаю, — со вздохом сказал Джеб. — Как тебе известно, на момент смерти Клэри мы были с ней в неважных отношениях. В никаких. Я совсем не знаю, кто были ее друзья и кто враги.
— А как насчет твоей жены? — осторожно спросил Шеридан, как бы боясь, что это предложение вновь выведет Джеба из себя. — Они с Клэри должны знать одних и тех же людей.
Джеб посмотрел на человека, которого большую часть жизни ненавидел. Как и Сюзанна, Джеб стал жертвой рассказов Клэри, и теперь было трудно отделить ложь от правды. Тем не менее он должен был признать, что Ричард Шеридан рассуждает как опытный юрист. Он знает, как вести расследование от начала до конца.
— Я поговорю с Сюзанной, — сказал Джеб. Шеридан провел пальцем по рукоятке пистолета.
— За это время я составлю список тех, кто живет здесь. Бог его знает, может быть, кто-то завидовал богатству Клэри, тому, что она сбежала с холмов? — (Джеб об этом тоже думал.) — Или кому-то давно что-то не нравилось в ней. Просто не нравилась, и все. Это, — пришел к выводу Ричард Гейдж Шеридан, — кто-то из Эльвиры.
Джеб выжал акселератор до предела, сделал последний поворот и покатил по дорожке, ведущей к дому Джона Юстаса. Остановив машину всего в нескольких сантиметрах от бампера милого сердцу старика синего «бьюика», он взбежал на крыльцо. Господи, он надеялся, что Шеридан ошибается, он молился, чтобы это было так. Но с каждой милей в нем нарастал страх.
Сначала Джеб решил, что, хотя машина стоит на дорожке, в доме никого нет. Дедушка и Сюзанна могли пойти погулять — перед сном По-По любил прогуляться, особенно если день «не складывался». Но, шагнув из гостиной в кабинет Джона Юстаса, который никогда не запирался — По-По не отделял свою личную жизнь от профессиональной, — Джеб обнаружил там Сюзанну и своего дедушку.
Джон Юстас взглянул на вошедшего, а Сюзанна даже не посмотрела в его сторону, продолжая изучать что-то, что ей показывал старик. Джеб не видел, что это такое. Между ними стояла Сюзанна, а в полутемной комнате горела только старинная зеленая лампа, стоявшая на столе Джона Юстаса.
— Когда ты научишься не хлопать дверьми, мальчик, и беречь тормоза и покрышки?
Прислонившись к косяку, Джеб сложил руки на груди. Может быть, он ошибается. Дай Бог, чтобы это было так.
— Я не прикасался к твоей машине. На этот раз я даже не поцеловался с ней. Она пройдет еще сто пятьдесят тысяч миль.
— Тогда она меня переживет.
Лицо дедушки было бледным. А Сюзанна сидела не двигаясь.
— С тобой все в порядке, милочка? — Джеб сделал шаг вперед, пытаясь разглядеть, что находится за ней. В свете лампы светлые кудри Сюзанны отливали золотом, и Джебу ужасно хотелось их потрогать. — Прости за то, что я сказал. О приюте и о Дрейке. О тебе.
Он бормотал свои извинения до тех пор, пока Джон Юстас не посмотрел на него снова. В его бледно-голубых глазах была боль. Внутри у Джеба все сжалось. Он всю жизнь знал и любил этого старика. Стараясь говорить небрежно, он сказал:
— Вы что, составили тут заговор против меня?
Сюзанна…
— Со мной все в порядке.
Ее голос звучал тихо и ровно. Она слегка переместилась — возможно, зашевелился ребенок, — и Джеб вдруг увидел, что в своих узловатых руках Джон Юстас держит пистолет. Джеба бросило в холодный пот.
— После того как ты отправился выполнять свою миссию, я решил, что мисс Сюзанну надо немного развлечь. Никогда не поздно научить женщину, как надо себя защищать. — Старик с нежностью, как будто гладил по щеке ребенка, провел пальцем по деревянной рукоятке пистолета. — Боюсь, что она никогда не занималась спортом. — Он посмотрел на Джеба. — Помнишь, как твой папа взял тебя на охоту? И я сказал тебе, что это не ружье убило ту маму-олениху, а человек, который нажал на спусковой крючок?