Левые тоже готовились. Париж был в волнении. Демонстрации следовали за демонстрациями. Самая внушительная демонстрация левых партий произошла накануне съезда радикал-социалистов.
Около ста тысяч человек вышли на улицы Парижа, требуя отставки Думерга и отмены его жестких финансовых декретов.
Помощь пришла с неожиданной стороны. Выступил Жорж Мандель. Он принадлежал в палате к группе независимых республиканцев. Как ближайший любимый сотрудник Клемансо он пользовался большим доверием среди правых партий палаты. Он убедил наиболее влиятельных членов правого крыла в том, что попытка ввести фашизм при помощи путча приведет к продолжительной и кровопролитной гражданской войне. И нельзя быть уверенным в благоприятном исходе, ибо массы против фашизма и настроены воинственно.
Любопытно, что человек, который в конечном счете решил исход событий, был министр общественных работ в кабинете Думерга — Пьер-Этьен Фланден. Он в завуалированной форме предложил радикалам объединить силы с представляемой им группой и создать новый кабинет, в который бы не входил Думерг. Эррио ухватился за эту идею. Избегая серьезного конфликта с Думергом по основной проблеме — о реформе конституции, он выбрал для нападения сравнительно незначительный бюджетный вопрос. Думерг упорно отстаивал свои предложения. Радикал-социалистские министры внезапно покинули зал, прячась за массивную спину Эррио. Кабинет Думерга перестал существовать.
Наступил день предполагаемого путча. 11 ноября колонны «Боевых крестов» маршировали по Елисейским полям, оглашая воздух злобными криками: «Мы требуем Думерга!» «Власть Петэну!» «Мы требуем Вейгана!» Но весь этот шум и буйство были уже ни к чему. Дряхлому, утомленному ничтожеству — он снова стал для своих сторонников прежним «Гастонэ» — оставалось только сесть в поезд и укатить домой в Турнфей.
Преемником Думерга стал Фланден. Ростом в шесть футов шесть дюймов, прозванный «небоскребом французского парламента», Фланден был самым молодым премьером Франции — он занял этот пост сорока пяти лет.
Фланден предложил должность военного министра Петэну, но тот отказался, по совету Вейгана. «Берегите ваши силы, — предостерегал Вейган. — Может быть, вам суждено сыграть во Франции ту же роль, что и Гинденбургу в Германии» Эдуард Эррио вошел в кабинет Фланденца министром без портфеля, а Пьер Лаваль министром иностранных дел.
Фланден происходил из богатой и высокопоставленной семьи. Его отец был губернатором в Тунисе и оставил своим детям значительное состояние. Пьера-Этьена предназначали в семье для судебной карьеры, но в двадцать пять лет он уже был избран в палату от провинциального департамента Ионы — депутат-«малютка». В войне 1914 года он был одним из первых французских военных летчиков. В 1917 году он стал директором международной объединенной авиапочтовой службы.
Воспитание Фландена было тем, что французы с плохо скрытой гримасой называют английским. Таково же было его платье и вкусы. Это был заядлый любитель охоты, стрельбы, рыбной ловли. Автомобилист-гонщик, он собрал коллекцию штрафных квитанций за езду с недозволенной скоростью, какой нет ни у кого другого из политических деятелей Франции. Он предпочитал пресные английские кушанья обильным соусам и тонкостям французской кухни. Его длинная, наполовину облысевшая голова возвышается над широкими плечами. Он держится чрезвычайно прямо, отчего кажется еще выше.
Фланден занимал семь министерских постов в различных кабинетах до того, как стал премьером. Он был лидером парламентской группы, известной под названием «демократического союза». Когда-то председателем этой группы был Пуанкаре. Здесь мы снова сталкиваемся с одной из особенностей французской парламентской системы. Левое крыло «демократического союза» — этой явно разношерстной коалиции — политически мало чем отличалось от своих ближайших соседей слева, в то время как ее правое крыло представляло довольно точную копию своих соседей справа. В меру возможности Фланден всегда тянул в правую сторону. Он участвовал исключительно в кабинетах, возглавляемых правыми. Вот почему маневр, при помощи которого он содействовал окончательному падению Думерга, вызвал немалую сенсацию. Но это было в порядке вещей для парламентской действительности Франции. Фланден был тесно связан именно с теми кругами, которые стояли за Думергом и пользовались им как удобной ширмой. Но в сложной обстановке, возникшей осенью 1934 года, он усмотрел возможность сделать личную политическую карьеру. И как только ему подвернулся удобный случай, он, не теряя времени, сделал внезапный поворот налево. Его расчеты полностью оправдались.