Решили переждать. Поставили носилки под плетнем. Залегли в траве.
Налеты вражеских бомбардировщиков следовали один за другим. Земля вздрагивала от близких разрывов.
Вокруг был ровный луг, никакого укрытия. Приходилось лежать и ждать, прислушиваясь к завыванию вражеских самолетов и взрывам бомб.
Таисию Елизаровну угнетало бездействие. На медпункте, у переднего края, она чувствовала себя лучше. Там каждая минута была заполнена делом. Она забывала о себе. Она была нужна другим…
Красотченко попросил пить. Поддерживая ему голову, Соколова начала поить его из фляжки.
В это время рядом разорвалась бомба. Соколову ударило, оглушило. Она приподнялась, опираясь на руки, но встать не смогла. Мелькнула мысль, что поврежден позвоночник…
И вдруг сразу ослепла. В отчаянии спросила:
— Ребята! Что же теперь будем делать?..
Ей никто не ответил.
Она снова окликнула товарищей.
К ней подполз Митроша Скрыльников. Он сказал, что Андреев убит, Красотченко ранен осколками в обе ноги.
— Вы тоже ранены, Таисия Елизаровна, в бедро, — сказал он.
Соколова ощупью открыла сумку с медикаментами. Приказала Митроше:
— Бинтуй!..
Зрение вернулось не сразу. Сперва было ощущение, будто глаза запорошены дорожной пылью: коричневые точки и проблески света между ними…
Юра был убит. Серьезно был ранен Вася.
Соколовой хотелось плакать от жалости, злобы и сознания собственной беспомощности.
Красотченко застонал.
Таисия Елизаровна пересилила себя, Сказала твердо:
— Приказ должен быть выполнен. Комиссара на левый берег доставим.
Перевязала Красотченко и Васю.
Посоветовавшись с товарищами, решила ждать вечера.
Бомбежка продолжалась. Митроша стал вслух считать разрывы:
— Один… Два… Три… Четыре… Пять… Шесть… Семь…
Соколова не выдержала, крикнула:
— Довольно! Хватит!..
Когда стемнело, Скрыльников и Полежаев подняли Красотченко и понесли. Соколова попробовала идти за ними, опираясь на палку. Сделала несколько шагав и упала…
Скрыльников и Полежаев добрались до полкового командного пункта у дамбы. Оттуда прислали бойцов за Соколовой и Васей. Раненых доставили в госпиталь.
25
После того как Красотченко выбыл из строя, обязанности комиссара сводного истребительного отряда принял на себя политрук Иван Титович Плотников.
Он работал до войны председателем промысловой артели «Кооптруд». Своим видом и привычками Иван Титович производил впечатление сугубо штатского человека. Но любовь к Родине и ненависть к врагу преобразили его.
Когда стихла бомбежка, Плотников перегруппировал на правом фланге бойцов и повел их в атаку на позиции немцев в районе Предтеченского кладбища.
Сражение отличалось ожесточенным упорством с обеих сторон. Гитлеровцев приходилось выбивать из каждого дома. Но истребители с особенным подъемом шли в эту атаку, Они уже получили боевой опыт и хорошо знали свою силу. Освоились с особенностями уличного боя, научились маскироваться, сочетать хитрость с дерзостью.
Продвинулись вперед больше чем на сто метров, захватили несколько немецких дзотов, в том числе хорошо укрепленный блиндаж с радиостанцией.
В бою отличился Гриша Кабанов. Заняв окоп, вклинивавшийся в расположение противника, он несколько раз огнем из автомата и гранатами отражал попытки фашистов выбить его с этой позиции.
Свиридов меткими выстрелами подавил вражескую пулеметную точку.
Ночью в окопе над обрывом дежурили бойцы 2-го взвода: Скороходов, Михота, Свиридов, Кабанов, Климачев. Сюда пришла и Маруся Осадчих.
После пережитых днем волнений и гнетущей тоски одиночества, испытанной во время бомбежки, у нее снова было хорошо и спокойно на душе. Она находилась среди своих боевых товарищей, которых особенно близко узнала и полюбила в эти горячие, пропахшие порохом и кровью дни, когда в каждом из них для нее ощутимо открылось самое лучшее, настоящее, человеческое…
Внизу темнели крыши домов. Там были враги. Перестрелка не стихала всю ночь. Трассирующие пули чертили в темноте разноцветные дуги, пролетали над головой, впивались в землю. Когда фашисты подбирались близко, истребители пускали в ход гранаты…
В минуты затишья вполголоса беседовали между собой.
— Чудно, право, ребята, — сказал Ваня Климачев. — Я вот в бою впервые. Когда переправлялись через реку, больше всего меня тревожила мысль — с чего буду начинать? Как себя держать, чтобы потом не было стыдно. А пошли в атаку, все само собой получилось. Теперь смешно вспоминать об этих мыслях. Давно ли мы здесь, а все уже кажется привычным. Посмотришь вокруг и сразу определяешь — чего откуда можно ждать…
— От врага всегда жди подлости, — отозвался Гриша Кабанов.
Невысокий, широкоплечий, он стоял у бруствера, почти сливаясь с ним, и зорко вглядывался в черноту ночи.
— Это само собой понятно, — ответил Климачев. — Я — о другом. Что главное в бою?..
— Уметь метко стрелять, — сказал Свиридов. — До чего же хорошая штука — снайперская винтовка!..
— Я больше уважаю гранату, — заметил Кабанов. — С ней не пропадешь…
— Главное в бою — верить в свои силы, ребята! — убежденно сказал Климачев. — Отсюда и все другие качества.
— А по-моему, главное в том, что ты веришь не только в себя, но и в своих товарищей, — волнуясь, заговорила Маруся, — Когда знаешь, что твой товарищ в трудную минуту поступит так же, как ты, — сам вдвое становишься сильней. Вот вы все здесь сейчас для меня как родные. Если хотите, я мысли любого из вас угадаю… А почему? Потому что одно и то же привело нас сюда. Конечно, с виду мы разные. Но любовь к Родине у нас одна, и ненавидим мы врага, наверно, одинаково…
Она замолчала. Молчали бойцы, вдумываясь в ее слова.
— Это ты правильно сказала, Маруся, — за всех ответил Скороходов.
Чуть слышно вздохнул Михота. Он был сегодня необычно молчалив. Маруся тронула его за плечо.
— Ты о чем, Володя?
— Валентина жалко, — тихо сказал он. — Друга я потерял, Маруся…
На рассвете гитлеровцы начали накапливаться для атаки.
Плотников с бойцами залег на пригорке, скрытый травой и кустами. Появились немецкие автоматчики. Они лезли вперед, ведя частую стрельбу, бросая гранаты. Встреченные дружным огнем, откатились назад.
Плотников спустился в окоп, чтобы перезарядить диски автомата. Вокруг рвались мины, Что-то сильно ударило Плотникова по каске. На несколько мгновений он потерял сознание. Когда пришел в себя, первая его мысль была о бойцах. Поспешно выскочил из окопа, чтобы подготовить их к отражению нового вражеского натиска.
Снова поблизости разорвалась мина. На этот раз Плотникова ранило в обе ноги. Сперва он не подумал, что это серьезно.
Но пробегавший мимо лейтенант Желудев крикнул:
— Немедленно на медпункт!..
26
В ночь на 19 сентября на участок стрелкового полка, ведшего бой на улицах Ближней Чижовки, прибыла свежая часть. Последовал приказ отвести сводный истребительный отряд на левый берег.
Прибывшие красноармейцы с уважением смотрели на людей в полугражданской одежде, проходивших мимо них. Они уже слышали о том, какое мужество и стойкость проявили воронежские истребители и ополченцы в опасный момент боя, когда враг, создав численный и материальный перевес на правом фланге дивизии, пытался сбросить наши части со взгорья и выйти к переправам через реку Воронеж.
В суровом молчании шли бойцы сводного истребительного отряда к переправе. Одежда их была изорвана, лица покрыты копотью и пылью. Но в запавших глазах горела радость первой победы над врагом.
Они знали, что кровь их лучших товарищей пролилась недаром. Недалек тот день, когда под ударами могучей Советской Армии, ведомой товарищем Сталиным, гитлеровские полчища в беспорядке покатятся на запад и над солнечными просторами освобожденной советской земли заалеет знамя победы…
Командование высоко оценило воинскую доблесть, проявленную бойцами сводного истребительного отряда в сентябрьских боях за Воронеж.